. Их прототип – Лютер, изобретатель внутренней сути, бросивший чернильницей в явившегося ему во плоти черта, которого не существует, и при этом заранее целившийся в крестьян и евреев. Лишь искалеченный дух нуждается в ненависти к самому себе, чтобы со всей грубой силой продемонстрировать свою духовную сущность – неистинность.
88. Глупый Август{211}. То, что индивида ликвидируют без остатка, звучит, пожалуй, еще чересчур оптимистично. Ведь в его отчетливом отрицании, в отказе от монады в пользу солидарности одновременно было бы заложено спасение единичного существа, которое как раз в соотношении со всеобщим стало бы особенным. Современное положение дел далеко не таково. Беда не в радикальном уничтожении того, что было, а в том, что всё, чему был вынесен приговор истории, в мертвом, нейтрализованном, бессильном виде тащат за собой, а оно постыдно идет на дно. Индивид продолжает существовать посреди стандартизированных и управляемых человеческих единиц. Он даже находится под защитой и обретает монопольную ценность. Однако в действительности это всего лишь функция его собственной уникальности: он – выставочный экспонат, подобно родившимся уродам, которым когда-то дивились и над которыми потешались дети. Так как он больше не ведет самостоятельного экономического существования, то его характер как индивида вступает в противоречие с его объективной социальной ролью. Как раз из-за этого противоречия его содержат в заповеднике, наслаждаются им в праздном созерцании. Яркие индивидуальности, импортированные в Америку и в результате импорта таковыми более не являющиеся, именуются colorful personality[52]. Их ярый, необузданный темперамент, их прыткие идеи, их «оригинальность», даже если это всего лишь особое уродство, даже их тарабарский язык так использует человечность, словно это клоунский костюм. Поскольку они подчинены универсальному механизму конкуренции и могут приспособиться к рынку, пробиться исключительно благодаря своей застывшей инаковости, они со всей страстью принимаются упиваться привилегией своей самости и раздувают себя до такой степени, что полностью искореняют то, за что их держат. Они лукаво подчеркивают свою наивность, которая, как они быстро выясняют, так нравится влиятельным людям. Они продают себя в качестве тех, кто греет душу среди коммерческого холода, втираются в доверие благодаря агрессивным остротам, которыми мазохистски наслаждаются их покровители, и шутливым отсутствием собственного достоинства подчеркивают нешуточное достоинство основного населения. Подобным же образом, вероятно, вели себя грекули
