— Кажись скоро перееду в тюремную больничку, — доверительным шёпотом произнёс я.
— Ты чё — серьёзно? — поразился Губан.
— Да как-то не до шуток, — сказал я и замолчал.
— Да ладно тебе, говори раз начал! — заволновался Губан.
Похоже мне удалось его заинтриговать, и рыбка постепенно начала заглатывать заживку.
Я покосился на соседей.
Губан понимающе кивнул.
— Расскажешь, как все курить пойдут. И да, — он нервно сглотнул. — за меня не переживай, я не трепло дешёвое. Лишний раз языком брехать не стану.
Мы дождались, когда вся дружная курящая компания выйдет из палаты, и я приступил к неторопливому рассказу.
— Я ведь сюда не просто так попал — в драке порезали. Был в увольнении, с мужиками самогонку дул. Знаешь, пока пили — всё хорошо было. А как бутылка закончилась, так слово за слово и понеслось. Меня ножом пырнули, но и я в долгу не остался — обидчику так в рыло закатал, что он с копыт долой.
Я замолчал, переводя дух.
— Ну, чего молчишь — продолжай, — нетерпеливо сказал Губан.
Я окинул его суровым взором.
— Слушай, зря я, пожалуй, с тобой разболтался. Ты ж вроде из этих, из легавых, соседи сказывали — в угрозыске работаешь…
Бандит ухмыльнулся.
— Думаешь, в угрозыске хороших людей нет?
— Да кто ж его знает?! — развёл руками я. — У тебя на лбу не написано: хороший ты или плохой… Может, я тебе сейчас душу выложу, а ты потом показания против меня дашь. Лучше помолчу. Целее буду.
Вряд ли Губану часто доводилось слышать подобное, но удар он держал хорошо.
— Дурак ты! Мне резона давать против тебя показания нет. Что я с этого иметь стану? Дырку от бублика?!
Он сменил тон с агрессивного на доверительный.
— Я ведь вижу — ты парень нормальный, без гнили. Таких нынче мало осталось. Рассказывай, что с тобой приключилось, а я, как сотрудник угрозыска, подумаю, как тебе помочь… Авось какой-нибудь полезный совет дам! Я ж в этих вопросах собаку съел.
Признав его логику убедительной, я стал излагать:
— Кореш меня сегодня навестил — ты его видел, наверное.
Бандит кивнул.
— Усатый что ли?
— Он самый. В одном взводе служим. Говорит: тому типу, которому я вмазал, совсем плохо стало. В любую секунду преставиться может. Чего-то я ему там сломал… Раньше я вроде как невиноватым считался, но мужики, с которыми я пил — против меня показания дали. Мол, это я сначала нож вытащил и махать им начал…
— А на самом деле как дело было?
— А я помню, что ли — пьяный был! — вздохнул я. — Но ножичек действительно мой. Так что кранты мне — как пить дать в тюремную больничку переведут.
