— Хорошо… А где лейтенант Захарчук?
— У выносного индикатора, товарищ майор.
— Та-ак… А кто с вами здесь?
— Рядовой Николай Ветохин…
Майор заглянул в машину.
— Ага, Коля без Толи… Ничего, ничего, продолжайте работу. А с вами, комсомольский секретарь, — обратился он к Савицкому, — есть серьезный разговор. Впрочем, Ветохин тоже ведь член бюро. Ветохин, давайте сюда!
Солдат вылез из машины. Попутно, на правах старого знакомого, улыбнулся старшему лейтенанту и шагнул к командиру роты:
— Я вас слушаю, товарищ майор.
— Вот что, вожаки молодежные, у меня к вам большая претензия. Заявляю об этом в присутствии заместителя по политической части, чтобы и он был в курсе дела.
Носком сапога майор далеко отбросил камешек, лежавший под ногой. Тот, подпрыгивая, покатился сначала вдоль настила, потом по песку. Проследив, где остановился камешек, майор продолжал:
— Вы что же это, други милые, не принимаете никаких мер к нарушителям дисциплины? Нейтралитет держите? Командир, мол, злюка — пусть наказывает, а мы добренькие. Так, что ли?
— Никак нет, товарищ майор.
— А почему нарушителей не вызываете на бюро?
— Вы насчет Дзюбы, товарищ майор? — догадался Савицкий.
— Хотя бы и насчет Дзюбы. Вчера он со старшиной Пахоменко спорил, сегодня со мной вступил в пререкания. Что это такое, спрашивается? С лейтенантом Крупеней держит себя, будто собутыльник в пивнушке, к боевой технике наплевательски относится. Безобразие! Я сейчас отпустил ему порцию, но и вы по комсомольской линии тоже… действуйте. Сегодня же вызовите и всыпьте!
Сержант Савицкий озабоченно поморщил лоб.
— Мы уже несколько раз вызывали его на бюро. Выговоров навешали порядочно. Придется теперь строгий закатить.
— Правильно, влепите строгий! Не поможет и это — выгнать из комсомола! Подумаешь, принципы-капризы… Я-де непробиваемый. Ничего, собьем гонор!
Алексей не выдержал и заметил насмешливо:
— У него, наверное, иммунитет выработался к взысканиям. Вы, сержант, побеседовали бы с ним запросто, без всякого бюро.
— Гм, а то с ним не беседовали! — фыркнул майор. — Язык заболел с ним беседовать.
— Это верно, — подтвердил Савицкий, — беседовали с ним тысячу раз.
— Вот, вот… А Васька слушает да ест.
Еще раз напомнив, чтобы сегодня же обсудили поведение Дзюбы, майор Лыков сказал:
— Вот так и действуйте. Заодно и Марченко взгрейте как следует. На девчонках помешался, а за машиной не следит… Ну что ж, товарищ старший лейтенант, двинулись дальше?
Званцев взглянул на членов комсомольского бюро. У Савицкого все еще вздрагивали тонкие ноздри. Он негодовал на Дзюбу, на Марченко — на всех нарушителей дисциплины. Ветохин стоял, понурив голову, и словно прислушивался к чему-то. Как видно, Колю не очень вдохновляло указание командира еще раз взгреть Дзюбу и Марченко на заседании бюро.
