- Погоди, Игорь, - признав, наконец, в Лупцове соседа, сказал Иван Павлович. - У меня с животом что-то. Схватки прямо родовые. Вроде ничего не ел сегодня. С утра только молока с хлебом. Ф-фу... - Иван Павлович сразу как-то обмяк, расслабился и через некоторое время пояснил, - отпустило.
- Ну, так кто у тебя был, я, что ли? - спросил Лупцов. Ему было страшно интересно узнать, в каком виде предстал перед соседом его двойник.
- Ты, ты, - ответил Иван Павлович.
- Ну и что? - тихо, будто боясь спугнуть, спросил Лупцов.
- Ничего. С тобой еще девка была. С седьмого этажа, школьница. - Лупцов смущенно и как-то неприлично хихикнул, и Иван Павлович сразу откликнулся. - Вот, вот. Я об вас швабру сломал. начали здесь...
- Я даже не знаю, как ее звать, - начал оправдываться Лупцов. - Честное слово. Разве что в мыслях позволял. Я понял. Иван Павлович, это все наше паскудство на свет божий повылазило. Точно. Видно, у него тоже имеется своя критическая масса. А эти просто вытащили из квартир и темных углов все наше непотребство. Я даже думаю, что они и не живые совсем - двойники наши. Может, даже и не разумные. По-моему, они совершенно не понимают, что делают и говорят. Это наши материализовавшиеся пороки. Вернее, отражения наших пороков. Ты заметил, они же безобидные. Это же не они грабят на улицах. Это люди, а они только кривляются. Но вот увидишь, когда все это кончится, если кончится, конечно, все спишут на них.
- А эти - "папа, помоги" - тоже безобидные? - зло спросил Иван Павлович.
- А черт его знает, - ответил Лупцов.
- Ладно, - через силу сказал Иван Павлович и, охнув, снова согнулся пополам. Его тощая шея вздулась от напряжения, даже при свете свечи видно было, как побраговело лицо. Иван Павлович прорычал, как это бывает при рвотных спазмах, упал на колени, а Лупцов сорвался с места и вовремя подхватил соседа.
- Да ты отравился, Иван Павлович, - сказал Лупцов. - А главное, телефон не работает, врача не вызовешь. Марганцовка у тебя есть?
Иван Павлович не ответил. Он хрипел, как уимрающий, раскачивался из стороны в сторону и все норовил улечься на пол.
- Иван Павлович, ты только не помирай, - не на шутку испугался Лупцов. - Этого нам еще не хватало. - Он уложил соседа поудобнее на пол, взял свечу и бросился в ванную комнату, где, как он помнил, была аптечка.
Когда Лупцов вернулся на кухню с большим целофановым мешком таблеток, Иван Павлович уже успокоился. Он лежал совершенно тихо, разбросав ноги в разные стороны. Лупцов наклонился над ним, установил свечу на пол, поближе к изголовью соседа, и потряс его за плечо. Даже непрофессиональным глазом видно было, что Иван Павлович умер. Нижняя челюсть у него отвисла, обнажив желтые, прокуренные зубы, глаза были открыты, а пламя свечи едва-едва отражалось в быстро помутневших, словно затянутых бельмами, глазах.
