Чувство вины (ответственность)
Бессознательность (мыслей, желаний, действий) не является смягчающим обстоятельством. Наоборот, она, несомненно, отягчает вину. У человека, охваченного чувством вины, пылают щеки, глаза опущены, хотя на самом деле он ничего не сделал, он только подумал, нацелился, пожелал… И все это с ним происходит потому, что в бессознательном, там, где царствует фантазм>*, различия между желанием и действием не существует, мысль о преступлении ничем не отличается от самого преступления. Наказание неминуемо, и оно незамедлительно наступает, начиная с самого простого спотыкания (см. Ошибочное действие>*) и заканчивая меланхолической ненавистью к себе>*, проходя при этом через обсессивные симптомы: вымыть руки намного легче, чем промыть мозги.
У бессознательного, его аутоэротизмов>*, как у фокусника в рукаве, всегда имеется нечто большее, чем козырный туз. Чувство вины безоговорочно подписывает приговор желанию, которое тайно попадает в ее распоряжение: mea maxima culpa[5], повторение этой формулы как мантры, как молитвы, недостаточно маскирует мазохистическое удовольствие, удовольствие от (само) истязающих мыслей, тлеющих на неугасшем огне невыразимой вины, преследующей день ото дня… Когда пациент путается между психоанализом и исповедью, это является верным «доказательством» предрасположенности к неврозу навязчивых состояний>*.
Здравый смысл требует, чтобы за преступлением последовало чувство вины, хотя случается, что чувство вины предшествует преступлению, даже провоцирует его; люди становятся «преступниками из-за чувства вины» (Айхорн, Фрейд). Взять, к примеру, ребенка, который все время шкодит и ждет шлепка по попе, не получая его, он повторяет свои проказы до тех пор, пока не достигнет цели. Разве может «преступник» выиграть что-то в такой ситуации? Да. Понимание. Он может отдавать себе отчет о преступлении, отнести мучающую его тревожную виновность неизвестного происхождения (фантазм преступления, инцест?) к какому-то конкретному факту. Так, диффузное и непонятное страдание становится предметным, а это всегда успокаивает.
Психоанализ ведет к значительному расширению ответственности в совсем ином смысле, чем в психологии сознания или свободной воли. «Я сделал это непреднамеренно», – в этой фразе скорее звучит обещание повторения, нежели извинение. Признание преступника невиновным, объявляя его «безответственным», обычно приводит к психическому разрушению. «Преступник имеет право на наказание» (Гегель).
