— Но как? Добровольно ни первый, ни второй не сделают шаг навстречу. А заставлять дружить… Вряд ли это получится. Венкролл тихо ненавидит Сункворра, а Сункворр в открытую насмехается над Венкроллом, даже придумал ему кличку. Это порочный круг. Вы прекрасно слышали, что Сун сказал перед тем, как покинуть башню. Он назвал Венкролла ненормальным. И, — Теоллиг помедлил и смущенно отвел взгляд, — порой мне кажется, что он прав. Да, я понимаю, нас создала сама Вселенная, чтобы мы служили ее инструментом. Тем не менее, каждый из нас — личность. И у меня все чаще возникают мысли, что при появлении искры жизни Венкролла произошел какой-то сбой. Отсюда и все проблемы, и порождены они не капризами самого мальчика, не сложными взаимоотношениями со сверстниками, а чем-то, что ни мы, ни сам Венкролл никогда не сможем исправить.
— Хочешь сказать, что Вселенная дала жизнь неправильному Творцу? — Филлдор задумчиво посмотрел на Теоллига, и на секунду тому показалось, что по лицу наставника скользнула тень тревоги. — Насколько мне известно, раньше такого никогда не бывало. Подобный случай обязательно был бы описан в Летописи Миросозидания, но… — он не договорил и развел руками. — К тому же, думать так — значит, сомневаться в самой Вселенной, той движущей силе, благодаря которой все живет. Уверен, ты первый, кому пришли в голову такие мысли, но обвинять тебя не буду. Ты действительно столкнулся с проблемой, причем проблемой новой, и чтобы разрешить ее, потребуются время и силы. Я буду помогать тебе. Венкролл заслуживает более пристального внимания, чем двое других детей.
— Благодарю вас, учитель, — Теоллиг поклонился, вызвав у старшего Творца улыбку. На душе у него стало немного спокойнее.
Венкролл сидел на поваленном, но по-прежнему живом и зеленеющем дереве и смотрел на ручей, медленно текущий внизу. В прозрачной воде пестрели мелкие камешки, сновали серебристые рыбки, чуть заметно покачивались темно-зеленые космы водорослей. Последние особенно привлекали внимание Венкролла: мальчик любил представлять, что они превращаются в щупальца, ловят одну рыбку за другой, чтобы отправить в пасть. Но и у рыбок в воображении Вена было чем ответить — у них оказывались бритвенно-острые зубы, которыми те с легкостью перекусывали склизкие конечности, отчего в прозрачной воде, подобно темному облаку, растекалась кровь. Все происходило в абсолютной тишине, что, по мнению мальчика, придавало жестокой сцене еще большее очарование.
