– Вы еще вдобавок учитесь? – спрашивает он.
Он смотрит на меня, наши взгляды встречаются.
– Сейчас нет, – отвечаю я. – Начну следующей осенью.
– На кого-нибудь… ну, из ресторанной отрасли?
– Нет, – говорю я, усмехаясь. – Это просто подработка. Я не хочу потом работать в ресторане.
Он кивает.
– А чем же вы хотите заниматься?
– Я буду подавать на углубленный курс литературоведения, – отвечаю я.
Такое впечатление, будто разговариваешь со старшим родственником.
– Вот как, здорово, – произносит он с несколько отсутствующим видом и кивает. Похоже, он не удивлен и точно не восхищен, как я надеялась, он никак не показывает, что ничего подобного не предполагал, а просто продолжает кивать. Возможно, он из мира, где все изучали в университете углубленные курсы, где в этом нет ничего особенного, ничего достойного восхищения, особенно если предмет такой несерьезный, как литературоведение.
Возможно, он зануда, думаю я. Возможно, играет в гольф, и больше его ничто не интересует, возможно, жена разделяет его интерес. Они ездят в дом в Испании, расположенный поблизости от поля для гольфа, целыми днями играют в гольф, а культура или политика его не волнуют, его интересует гольф. По пути в Испанию он наобум покупает в аэропорту какой-нибудь английский детектив, почитывает его в самолете, почитывает на пляже, но до конца так и не добирается. Внезапно сидеть рядом с ним в машине кажется странным. Общность, которую я представляла себе, вдруг полностью исчезает. Мы молчим. Он проезжает по торговой улице, поворачивает, останавливается перед моим парадным.
– Ну вот, – говорит он. – Все-таки, наверное, получилось немного быстрее, чем на автобусе.
– Да, безусловно, – отвечаю я. – Очень любезно с вашей стороны. Большое спасибо.
– Вы завтра работаете? – спрашивает он.
– Да.
– Тогда мы, возможно, увидимся.
Я вылезаю из машины; когда я захлопываю дверцу, он слегка машет рукой, и я машу в ответ, пребывая в растерянности. Возможно, он пожалел в тот же миг, как предложил меня подвезти, сообразил, что это как-то странно. Или же это был тест, который я не прошла. Наверное, мне не следовало соглашаться. Возможно, я показалась ему скучной.
Иногда с бумагоделательного завода дует запах серы и окутывает город, проникая повсюду. Там, где не потрудились отремонтировать, обновить и освежить, город постепенно приходит в упадок; пахнущие мочой задние дворы, кое-как скрытые за размалеванными деревянными заборами парковки, разрушающиеся старые дома возле гавани, дикий виноград, опутавший их темно-зеленым ковром. Я думаю об уховертках, живущих внутри в прохладном полумраке, как они отыскивают щели и отверстия вокруг окон и дверей и всегда умудряются проникать в дома, подобно запаху серы.
