Разве это не свидетельствует о том, кто мы и как мы мыслим?
Она улыбается, давая мне понять, что я чересчур увлекся.
Эта улыбка выводит меня из себя – что она себе возомнила? Что перед ней тут, мальчик? Может, в России такие штучки и прокатывают, но не надо заявляться сюда, в мой кабинет, и разыгрывать тут свои женские козыри, которых к тому же и нет, и, ловя себя на том, что, совершенно не стесняясь, пялюсь на ее грудки-«вишенки», я слышу собственный голос, говорящий, что изучение датского здесь, в Лундском университете, конечно же, не ограничивается узкими рамками, и я обязательно подумаю над ее предложением.
Отличная идея, мне очень нравится,
говорю я и делаю глоток белого вина, бутылку которого тесть привез с собой. Он неплохо понимает в винах.
Мы выходим на новую террасу. Тесть объясняет мне, что яблони, которые я только что посадил, на самом деле никакие не яблони, а айва. Вы не сможете ее есть, говорит он. Ее даже птицы не клюют. Зато, как следует из его слов, у меня будет адски много падалицы осенью, и все это сгниет у меня впустую.
Я парирую, что такова моя се ля ви, и мы смеемся. И выпиваем еще вина.
Он мне нравится, тесть. Раньше он преподавал в гимназии и привык держать всех и вся в ежовых рукавицах.
А вот тещу я терпеть не могу. До меня уже дошло, что она всегда считала меня типом, которого Аннике не следовало выбирать в мужья. Она вообще человек, который всего боится.
Да, прекрасная идея, повторяю я, когда теща с тестем наконец собрались домой и мы стоим в дверях. Было решено отметить день рождения Анники в городке Симрисхамн 18 июня. Своим тесным кругом, плюс Анника позовет пару-тройку подружек. Можно еще, наверное, пригласить кого-то из коллег, пару человек, и на этом все.
Когда они уходят, а Анника садится смотреть по телевизору шоу Фредерика Скавлана[2], я поднимаюсь к себе и устраиваюсь за компьютером. Я знаю, жена терпеть не может, когда я так поступаю, но я все-таки делаю это. Не хочу смотреть шоу. Этот Скавлан – самовлюбленный тип, которому к тому же не терпится показать, какой он весь из себя скромный и вежливый. Получается это у него довольно скверно.
В почте письмо от Ольги. Она благодарит за встречу и спрашивает, успел ли я уже подумать над ее предложением. Я опять чувствую, как закипаю от злости, вспоминаю ее худенькую фигурку, сидевшую передо мной, кости торчат отовсюду, как у скелета, груди никакой. Отвечаю ей, что, если не произойдет чего-то непредвиденного, то в общем-то я готов быть ее научным руководителем.
