Литва поначалу оценивается положительно как «балтославянское государство», предложившее русским князьям «альтернативу сопротивления, а не подчинения ордынским “царям”». Вскоре авторы компенсируют не существовавшую «Залесскую Русь» действительно фигурировавшей в источниках (например, в «Задонщине») «Залесской Ордой» (с. 59). В очередном пункте о культуре (XIV–XV вв.) мы на с. 86 опять встречаем «народности»:
«Существование в новых политических границах и социокультурных пространствах привело к распаду прежней общности и началу образования новых – русской (великорусской), украинской (малороссийской) и белорусской – народностей. Для их культур характерно осознание общности и генетической близости. Вместе с тем каждая из них обретает свои качественные черты, в которых ощутимы этнические особенности и специфические условия их исторического развития».
Похоже, авторам было бы действительно проще говорить именно о некой абстрактной «общности», а не о конкретной «народности». Чувствуется, что термин «народность» здесь действительно от лукавого, но изложено все не в пример корректнее, чем у А. Н. Сахарова. В остальном оба текста роднит отсутствие национального вопроса в Российской империи, отсутствие польских восстаний и национальной политики. Ну, и опять практически отсутствуют нерусские народы. Правда, кавказские горцы – не такие мерзавцы, как у А. Н. Сахарова, и Кавказ покоряется Россией более жестоко.
Обратимся к учебнику[21], один из авторов которого, И. Н. Данилевский (как и А. Н. Сахаров), является известным ученым – специалистом по Древней Руси. Вполне здравый и вдумчивый текст, сочетающий внимательный анализ политических, социальных и культурных процессов в «Руси и России».
Авторы, в отличие от А. Н. Сахарова, вполне научно, без излишней апологетики пишут о формировании индоевропейцев и вычленении из них балтославян, а затем и славян. Авторы не преминули дать (в отличие от других нами поминаемых) определение того, чем является «народ (или этнос)» (с. 9). «Замечаются» ими и соседи (не «враги») славян – балты, финно-угры и тюрки, хотя информация о них весьма краткая. На карте «Образование древнерусского государства» (с. 15) соседи выделяются цветом по языковой принадлежности (угро-финны, летто-литовцы) и хозяйствованию (степные кочевые племена). Карты в этом учебнике не являются копией советских учебных карт и информативнее последних. Варяги оцениваются нейтрально; авторы указывают, что существуют разные точки зрения на их происхождение. Тенденции к раздробленности Руси справедливо усматриваются с Х в., а ХІ в. заканчивается установлением династического правления отдельных ветвей потомков Ярославичей в отдельных землях-волостях. В параграфе о культуре Древней Руси говорится, что «при переводе священных текстов формировался литературный язык славян – церковно- или старославянский, положивший начало древнерусскому литературному языку» (с. 29). Правда, не указывается, что он в своей основе был староболгарским, а на каких языках (диалектах) говорило население, не входящее в число грамотных «священников и монахов (около 2 % взрослого населения)», не упоминается. Затем в более современной трактовке появляется древнерусская народность (с. 32):
