— Принеси чашку воды.
Пока сын хозяина дома отошел, она сделала сложный жест левой рукой, и на ладони появилась круглая пилюля. После чего, под внимательным взглядом, лекарство начало крошиться, пока не превратилось в кучку мелкой пыли.
Взяв принесенную чашку, женщина одновременно поднесла обе руки к мальчику, к его рту. Из чашки, тончайшей, едва заметной струйкой потекла вода, а из второй — извиваясь змеей, лекарственная пыль.
Увидев такое, Фульге выпучил глаза, и аккуратно, боясь помешать, бочком вышел.
Когда лекарственная пыль закончилась, женщина отставила чашку в сторону, и принялась терпеливо ждать, наблюдая за состоянием ребенка. Очень быстро покраснение начало сходить с его лица, а дыхание успокаиваться. Всего через десяток минут мальчик очнулся, и растерянно хлопая глазами, приподнялся в кровати, начал оглядываться.
— Ты сейчас в Эспера. Меня зовут Грэкила, — мягким, успокаивающим голосом начала общаться женщина. — А как тебя зовут?
— Сильвио, — тихо ответил мальчик.
— Хм, твое имя значит «от леса». Ты хорошо чувствуешь себя в лесу?
— Мой отец лучший охотник Сан-Поро! Был… лучшим… охотником… — в конце голос мальчика прервался.
Женщина вздохнула, и присев рядом, приобняла ребенка.
— Сильвио, мне очень нужно, чтобы ты помог мне.
Мальчик поднял на нее заплаканные глаза.
— Пожалуйста, расскажи все, что видел. Это очень-очень важно…
* * *
Через несколько часов Грэкила исследовала Сан-Поро. Внимательные глаза изучали каждый угол вырезанной деревни. Но все, что здесь оставалось — протухшие ошметки людей и домашних животных. Больше ничего, никаких следов или намеков нападавших — слишком много времени прошло. Как и в несколько других, точно так же вырезанных деревнях. Единственная зацепка — показания выжившего мальчика. Единственного выжившего.
Взгляд зацепился за каменную бочку с квашеной капустой. Очевидно, именно в ней прятался Сильвио, судя по его рассказу. Странно только, что нападавшие не увидели, и не учуяли его, с такого близкого расстояния…
Женщина подошла ближе. Бочка — как бочка. Только основательная очень, да и сделана довольно тонко, странно, что ее не продали, как ценность. Грекила задумчиво щелкнула пальцем по сосуду. С ее силой, этого крохотного движения достаточно, чтобы каменная бочка разлетелась, как гнилая тыква на мелкие ошметки. Но ничего подобного не случилось.
— Интересно.
Хлесткий удар кулаком так же ничего не изменил в состоянии деревенского хранилища еды.
