«Интересно, официальная часть будет? — подумал Лёха. — Будут объявлять победителя или сразу отпустят поспать? Судя по тому, что не расходятся, будут».
Но он ошибся. Не расходились вовсе не из-за этого. Пока сидящего на ринге бывшего штурмовика отпаивал водой его друг, охранники выгнали большинство зрителей, в том числе и секунданта с рефери. В спортзале остались только Лёха с Жабом, начальник, к тому времени окончательно пришедший в себя, кое-кто из офицеров, несколько охранников и некоторые, особо приближённых к руководству тюрьмы, заключённые. Все они, разумеется, были цванками и все смотрели на комедиантов очень недружелюбно.
Бывшего штурмовика сразу насторожило такое продолжение программы, но он ещё не знал, что совсем скоро это ему не понравится настолько, насколько вообще может человеку что-либо не нравиться.
Начальник тюрьмы подошёл к избитому комедианту и, усмехаясь, сказал:
— Не получилось? А я сразу говорил: в честном поединке человек против нашего народа бессилен.
«Монстра какого-то выставили на бой, жертву генной инженерии», — подумал комедиант, но в этот раз благоразумно промолчал.
Начальник тем временем повернулся к Жабу.
— А ты молодец! — сказал полковник с виду довольно искренне и похлопал амфибоса по плечу. — Настоящий боец! Дрался, как корхонский лев. Такому и проиграть не зазорно. Ты будешь жить.
Бывший штурмовик напрягся, последняя фраза ему очень не понравилась. Нет, он, конечно, был рад, что другу ничего не грозит, но тон начальника намекал, что жизнь решили оставить только Жабу. В подтверждение Лёхиным догадкам рептилоид показал на него рукой и добавил:
— А ты — нет!
— А почему это я нет? — понимая, что дело принимает паршивый оборот, комедиант попытался перевести ситуацию к диалогу.
— Потому что проиграл, — совершенно спокойно ответил цванк.
Он подал знак, и Лёху с Жабом посадили на небольшие стулья, скрепив им руки за спиной наручниками. Друзья попытались воспротивиться, но направленные в лоб автоматы охранников свели эти попытки на нет. Комедиантов придвинули друг к другу, плечо к плечу.
Начальник тюрьмы подошёл к временно заключённым поближе и посмотрел на них, не скрывая отвращения. Взгляд его был сам по себе не очень приятным, а в этой ситуации выносить его было особенно тяжело, практически невозможно. Обидчивого цванка просто распирало от ненависти к человеку, нанёсшему оскорбление ему и всей его расе. Амфибоса он, похоже, простил, потому что сверлил своим ненавидящим взором только Лёху. Рептилоид подошёл к бывшему штурмовику вплотную и прошипел прямо в лицо:
