Адвокат нажал на небольшую синюю кнопочку на столе, и в ту же секунду в комнату вошли конвоиры. Кхэлиец выбрался из-за стола и выкатился из комнаты.
— Не нравятся мне его последние слова, — сказал Лёха, глядя вслед удаляющемуся кальмару.
— Мне тоже, — согласился с другом Жаб.
— Встать! Руки за спину! — прервал их диалог один из конвоиров. — По одному на выход!
Первые три дня заключения пролетели как один. Стоило отдать должное начальнику — он освободил комедиантов на этот срок от всех тюремных процедур и обязательных мероприятий, будь то ранний подъём, ежедневная прогулка или общественный труд. Лёху и Жаба поместили в просторную двухместную камеру и очень хорошо кормили. Помимо этого, начальник предоставил им спортивную одежду и возможность посещения зала для тренировок в любое время.
По всему было видно: цванк жаждет не мести, а реванша. Именно реванша — настоящего, честного, которым можно было бы гордиться. Видимо, начальник тюрьмы был неплохим бойцом и верил в свои силы, раз не боялся выйти один на один с отдохнувшим амфибосом, который — пусть ненамного, — но всё-таки превосходил рептилоида по физическим данным.
Лёха смог на эти три дня выбросить из головы мысли о суде и сконцентрировался только на подготовке к бою. Ведь не исключалось, что при определённых раскладах и неудачном исходе поединка до суда можно было не дотянуть. А забивать голову мыслями о том, до чего можно и не дожить, было глупо. Временно заключённые Алексей Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво с утра до вечера только и делали, что занимались в спортзале, ели и спали. Занятия эти были важные, но достаточно однообразные, поэтому время пролетело незаметно.
Вечером третьего дня за комедиантами пришли и проводили их в уже знакомый спортзал. В этот раз на них даже не надели наручники, а конвоиры были на удивление любезны. А когда Лёха вошёл в зал, то сразу даже не поверил своим глазам: там находились почти все работники тюрьмы и большинство заключённых.
Бывший штурмовик знал, что в тюрьмах — свои порядки, и очень часто там проводятся подпольные гладиаторские бои. Это было в принципе понятно: заключённым надо как-то развлекаться. Но чтобы в подобном участвовал старший офицер из тюремного начальства, и не как организатор или тайный покровитель, а в качестве бойца, и не кто-нибудь, а сам начальник тюрьмы — этого даже привыкший к различным диким сюрпризам Лёха не мог себе представить. Но так оно часто бывает: ещё три дня назад не мог представить, а теперь принимал в этом самое активное участие.
