Посреди комнаты стоял прибитый к полу стол и по два стула с каждой стороны, тоже накрепко приколоченные.
— Сядьте на стулья, лицом к выходу, руки на стол и ждите! — приказал офицер.
Комедианты покорно выполнили приказ. Офицер ушёл, но четверо конвоиров стояли у входа и не сводили глаз с временно заключённых. Через несколько минут в помещение буквально вкатился очень крупный кальмар с большой папкой в щупальцах.
— Оставьте нас, пожалуйста! — попросил адвокат конвоиров и вскарабкался на стул напротив заключённых.
Конвоиры вышли и закрыли дверь. Кальмар деловито оглядел Лёху и Жаба и произвёл некоторые движения своим ротовым отверстием — видимо, улыбнулся.
— Здравствуйте, господа! — сказал адвокат. — Нас зовут Нэчээ Рохоо. Мы ваш общественный защитник. Вы имеете право от нас отказаться, но тогда вы не сможете подать апелляцию на решение суда, потому что в кхэлийских судах апелляцию может подать лишь защитник обвиняемого. Но это если вы, конечно, захотите подавать апелляцию. А также, если вы отказываетесь от общественного защитника, то вам необходимо самим защищать себя в суде и предоставлять суду все ходатайства и объяснительные, которые следует предоставлять на кхэлийском языке.
Адвокат перевёл дух и закончил:
— Так что решаете, господа? Будете брать общественного защитника или откажетесь?
— В чём подвох? — Лёха сразу заподозрил что-то неладное — уж слишком неприятным был сидящий напротив кальмар.
— Подвоха нет. Но не скроем, есть наш личный интерес. Он кроется в том, что нам платят за каждое дело, которое мы ведём. Поэтому, конечно, нам бы очень хотелось, чтобы вы нас оставили. Для вас разницы особой нет — не вы же нам платите. Но с нами будет немного проще.
— Ты лучше скажи, что нам грозит? — вступил в разговор Жаб.
— Вам грозит исключительная мера наказания. Ведь вас обвиняют в убийстве одного из самых уважаемых и почётных граждан Олоса.
Кальмар говорил так спокойно, будто речь шла всего-навсего о принудительных работах по выходным.
— А что у вас подразумевается под исключительной мерой? — осторожно спросил Лёха, при этом догадываясь, что речь идёт явно не о ссылке в колонию-поселение.
— Под исключительной мерой у нас подразумевается молекулярное распыление в камере принудительной утилизации.
— О как! — только и смог на это сказать обычно не лезущий за словом в карман стендап-комик.
В комнате повисло тягостное молчание.
— Но вы можете подать ходатайство, в котором полностью раскаетесь и попросите заменить исключительную меру на пожизненную отработку нанесённого ущерба у прямого наследника убитого.
