Этот разговор с Ренуаром происходил во время прогулки в Лувесьеннском лесу. Внезапно остановившись, Ренуар указал мне на соседние склоны:
— Эти деревья, это небо!.. Я знаю только трех художников, способных передать это: Клода Лоррена, Коро и Сезанна.
* * *
Случай привел меня познакомиться с художником Лапортом, другом молодости Ренуара, о котором Ренуар говорил, что без Лапорта он бесспорно еще некоторое время не рискнул бы заняться живописью.
Мадам Эллен Андре, которая в свое время дала повод Ренуару для нескольких лучших из его этюдов, обратилась ко мне:
— Приезжайте-ка позавтракать как-нибудь ко мне в Виль д’Авре. Стол накроют на воздухе, возле роз, и мы поговорим о Ренуаре!
С каким удовольствием я согласился!
У Эллен Андре, в ее очаровательном саду, где все растет по вольной прихоти, в ее «Раю», как она сама его называет, меня представили хорошо сохранившемуся старику с традиционной внешностью артиста: широкополая мягкая шляпа, романтический плащ. Его сопровождала молоденькая племянница.
За столом один из приглашенных, Анри Дюмон, тонкий художник вьюнов и роз, хвалил картины Ренуара.
Старый художник спросил: «Это Ренуар, импрессионист? Я хорошо знал его в молодости: мы были близки. Если встретите его, скажите ему о его друге Лапорте; он, разумеется, сейчас же вспомнит меня! В те времена он расписывал шторы, а я зарабатывал мой хлеб росписью церковных стекол — очень горький хлеб, если подумать, что уже тогда я был убежденным вольнодумцем!»
Я. — У вас есть работы Ренуара?
Лапорт. — Да, у меня есть «Розы», которые он мне когда-то дал, а я ему в обмен подарил «Барана», написанного битумом, свой этюд с натуры, которым я был вполне удовлетворен. Надо вам сказать, что я потерял из виду Ренуара довольно рано. Жизнь, женщины разлучили нас!
Я. — Я думал, что женщины для Ренуара служили лишь поводом к картине?!
Лапорт (живо). — Но я зато не смотрел на них лишь как на мотив для живописи! И даже не совсем считался с друзьями, когда мне случалось влюбиться.
И продолжал: — И в рисунке Ренуара ведь это — его слабое место, не правда ли? Так вот, в рисунке Ренуара я неповинен, так как с моей стороны не было недостатка в увещаниях по этому поводу! И тогда и теперь я всегда был влюблен в Давида! Вот кто не шутит с линией! Если бы Ренуар слушался меня и сумел бы соединить рисунок с цветом, кто знает, не стал ли бы он вторым Давидом, подобно моему почтенному другу Леконту дю Нуи! Но когда я говорил Ренуару: «Надо заставить себя рисовать!» — знаете, что он мне отвечал?
