* * *
Саша был необыкновенно душевным чутким человеком. Вот это был действительно не холодный ум и не воспаленная чувственность. Была такая душевная чуткость. Она распространялась прежде всего на тех людей, которых он любил. Я никогда в жизни не слышал, как Саша читает стихи, и не представляю себе, как он это делал. Но Саша очень любил и читать, и петь. Когда он пел, может быть, в эти моменты особенно ясно и особенно рельефно выражался для слушателя вот этот его тончайший внутренний поисковик. Это было действительно необыкновенно выразительное пение. Хотя, конечно, никаких певческих дарований он не проявлял. Но я помню, мы снимали один кусочек в фильме «О любви», когда он остается один, ему изменила жена, и он это увидел своими глазами — абсолютно обманутый одинокий человек. Он остается один и там поет: «Утро туманное, утро седое». Пел он замечательно, просто замечательно…
* * *
У нас еще была одна история. Мне позвонили с Первого канала, кто-то из заместителей генерального директора говорит: «Мы сейчас делаем передачу. Воту нас будут петь дуэтом Пугачева и Галкин, еще кто-то». Я говорю: «Я очень рад. И что?» Они говорят: «Мы очень хотели бы, чтобы вы с Абдуловым спели что-нибудь вдвоем». Мне очень понравилась эта идея! Я говорю: «Я согласен. Вот только позвоните Абдулову и скажите, что я буду с ним петь, но только песню „Если радость на всех одна, на всех и печаль одна…“». Мне говорят: «Какая прелесть! Сейчас же позвоним Абдулову!» Перезванивают через двадцать минут: «Знаете, Адбулов отказался…» Я говорю: «Почему? Мы бы так хорошо это спели». — «Он сказал, что он не может объяснить вашего репертуарного выбора». Я тоже тогда, посмотрев со стороны, не смог объяснить свой выбор. Но думаю, у нас очень хорошо должно было бы получиться: «Если радость на всех одна, на всех и печаль одна».
* * *
У Саши было хорошее качество — он был очень душевно привязан к своим друзьям. И это было, с одной стороны, его огромной удачей в жизни, а с другой стороны, очень большой сложностью. Постольку-поскольку он так с ними сживался, вдруг неожиданно в каких-то ситуациях друзья становились решающим голосом при тех или иных возникающих жизненных проблемах. Как бы не он сам, а друзья говорили: «Не, Сань, ты что с ума сошел? Тебе нельзя это делать», или: «Вот, Сань, давай, ты здесь молодец!»
Саша долго был как бы таким холостяком. Какие-то ранние браки уже закончились, а поздние не очень-то складывались. И в тот момент, когда появилась Юля, я лично насторожился, потому что первыми насторожились его друзья. В Сашиной жизни тогда был очень сложный период. И Юля оказалась близким и родным человеком Саше с самого начала. Тем не менее и Саша, и я страшно боялись, что вдруг сейчас друзья что-нибудь такое скажут, из-за чего порушится явно надвигающийся брак. Но Юля обладает удивительным свойством — ей не страшны мнения других. Ей очень важен и важен до сих пор, сам Саша. И еще важнее вдруг, оказывается то, что вот Саши нет, а их дочь Женя есть. И в Жене присутствует очень много Саши. И вот эту колоссальную ответственность за Сашу в его последние годы, месяцы, минуты его жизни — Юля взяла на себя. А потом, когда произошло все то, чего произойти не должно было, Юля с тем же спокойствием, ровностью и ясностью взяла всю степень ответственности за их общую дочь.
