Фриц поджал губы:
– Для начала стоило бы взглянуть на эту дамочку и ее младенца. Не исключено, что они и вправду очаровательны.
– Тут дело не в очаровании. Во всяком случае, не для Грантэма. Вообще-то, попечение о незамужних матерях-одиночках не являлось для него крупной статьей расходов, но он явно испытывал к ним личный интерес. Он редко допускал, чтобы его имя связывали с какими-либо проектами, но здесь отпираться не стал. Построенный на его средства приют для таких матерей в округе Датчесс по сей день называется Грантэм-Хаус… Эй, а что ты сейчас подмешал?
– Майоран. Так, на пробу.
– Не говори Вулфу. Поглядим, почует ли он. Так вот, когда очередная облагодетельствованная мать-одиночка покидала Грантэм-Хаус, ей продолжали платить содержание, пока она не находила работу или мужа, но даже после того приглядывали. Сам Грантэм за несколько лет до смерти установил вот какое правило. На его день рождения они с женой каждый год приглашали четырех дамочек из приюта на обед в дом на Пятой авеню, а заодно, в пару к девицам, звали четверых кавалеров. Грантэм умер пять лет назад, но его жена поддерживает эту традицию. Мол, так она воздает должное своему супругу, хотя сама-то вышла замуж снова за типа по имени Роберт Робилотти, который в благотворительности замечен не был. Сегодня как раз день рождения Грантэма, и я иду на этот обед в качестве одного из кавалеров.
– Нет! – воскликнул Фриц.
– Что «нет»?
– Только не ты, Арчи!
– Почему?
– Ты все испортишь. Бедняжки вернутся в Грантэм-Хаус, не пройдет и года.
– Это ты зря, – сурово проронил я. – Спасибо за комплимент, конечно, но дело серьезное, и мне нужен совет. Сам посуди: кругом молодые мамаши, которым оказали покровительство с тем расчетом, что они сумеют ухватиться за выпавший шанс. Давай допустим, что они так и поступили. Их приглашают на ужин в треклятый особняк, где будут четверо молодых людей, подходящих застольных партнеров, которых они прежде в глаза не видели и, скорее всего, никогда больше не увидят. Весело, правда? Короче, я в растерянности. Грантэм помер, и с ним толковать мне не придется, а миссис Робилотти пускай пропадает пропадом, живая или мертвая, но как мне вести себя с остальными? Готов выслушать полезные советы.
Фриц наклонил голову:
– Зачем ты туда идешь?
– Потому что попросил один приятель. Сам не знаю, почему он выбрал именно меня, но это мы пропустим. Думаю, я согласился пойти, рассчитывая поразвлечься, но теперь сообразил, что обед обещает превратиться в скуку смертную. Так или иначе, согласие дано. И что прикажешь делать? Я могу, конечно, валять дурака, строить из себя клоуна, завести разговор про детей или пуститься во все тяжкие… Или, может, произнести прочувствованную речь о знаменитых матерях – вроде Венеры, жены Шекспира и той римлянки, у которой были близнецы?..
