– По льду, товарищи, по льду. Балтика встала, так мы через Аланды на санях и вот здесь! – радостно сообщил Старик, вешая в углу пальтишко и ушанку. – В Швеции остались за старших товарищи Гарденин и Коба. Там сейчас составляют списки на выезд, за месяц должны сюда всех переправить.
Ну и отлично, теперь я за Питер спокоен. И за пропаганду тоже.
– Что решили? – присел к столу Ильич.
– Да все как планировали. Союз Труда входит во все общественные структуры и не входит в государственные.
– То есть де-факто брать власть, де-юре от нее дистанцироваться. Замечательно, замечательно! – Ленин потер озябшие руки. – Выборы в Учредительное собрание когда намечаются?
– Будем продавливать на февраль, чтобы собрать как можно раньше, примерно в апреле.
Зима 1917
На первом этаже давно знакомого заводоуправления Нобеля было шумно, многолюдно и накурено до неразличимости лиц в трех метрах, несмотря на то, что курильщиков выгоняли на мороз.
– Следующий! Лесснеровцы! – выкрикнул сидевший за столом парень студенческого вида и поправил большую тетрадь перед собой.
К нему сквозь толпу двинулись двое рабочих средних лет с красными повязками, еще один высунулся в дверь на улицу и крикнул «Максим! Максим! Наша очередь!». На него зашикали – из приоткрытой двери шарахнуло морозным воздухом, немного разогнавшим клубы дыма.
За спиной студента, занесшего перьевую ручку над записями, встал один из делегатов, которого я видел в особняке Кшесинской. Перед столом – дядьки-красноповязочники, кричавший и, видимо, тот самый Максим, куривший на улице.
– Завод Лесснера, вот список, – подал бумаги усатый дядька, – семьсот пятьдесят восемь человек.
Делегат принял бумагу, пробежал ее глазами и недоуменно спросил:
– Погодите, так вы что, котельный завод Лесснера? А где с механического, с «Нового Лесснера»?
– Курят они все, давайте пока нам.
– Черт с ними, выписывай.
Студент застрочил в книге, делегат размашисто расписался и протянул бланк усатому.
– Вон, в углу у делопроизводителя поставьте печать Петросовета и вперед, в арсенал. Телеги или автомобили есть? Двадцать шесть ящиков с винтовками и пятьдесят один с патронами.
– Есть, есть, – пробасил усатый. – Патронов только маловато, они же по шестьсот в ящике?
– По восемьсот, в пачках без обойм. Пока по пятьдесят на ствол, потом еще будет.
Лесснеровцы двинулись к выходу – кричавший и Максим радостно, а старшие недовольно крутя головами.
– Сахарный завод Кенига! Кениговцы! Тоже курят? Тогда фабрика Гергарди!
