Джесс чувствует, как он ощупывает ее со всех сторон, проверяя, насколько она пострадала при падении.
— Я сейчас уколю вам кое-что, чтобы не было так больно, — говорит он.
— Мне совсем не… — начинает было Джесс, но она слишком выбилась из сил, чтобы спорить, когда в плечо ей вонзается игла.
Над ней склоняется пожарный.
— Кто еще в доме? — кричит он.
— Патрик, — бормочет она. — Мой муж. В гостевой спальне, которая окнами на эту сторону.
Сообщение тут же передается дальше, а Джесс все так и лежит в траве. Фельдшер пытается заговорить с ней, но она его не слышит. Не может думать ни о чем, кроме дочери.
К лицу ей прижимают кислородную маску. Вокруг шеи застегивают жесткий фиксирующий воротник.
Джесс чувствует траву у себя в волосах, футболка насквозь пропиталась влагой.
В голове все никак не укладывается то, что только что случилось, — пожар, скорость, с какой он распространился, языки пламени, уничтожившие ее дом. Ей нужен Патрик. Каждая частичка ее желает, чтобы с Элис все было хорошо. «Возьми лучше меня, — думает она, — все у меня возьми, кроме моей дочки!»
Эмоции захлестывают ее целиком, и Джесс начинает всхлипывать — слезы прокладывают чистые белые дорожки на перемазанном сажей лице. Ее несут в «Скорую». Все тот же фельдшер сидит рядом, когда машина мчится в больницу, завывая сиреной, и держит ее за руку.
— Скоро приедем, — говорит он. Лицо у него доброе, понимающее. — Не надо еще болеутоляющего?
— Нет, — шепчет Джесс. Все словно занемело, думает она. Весь ее мир потерял чувствительность.
