— Убейте… убейте его, — повторяла она нараспев с легкой хрипотцой.
— Вы уверены, что это тот самый мальчик? — спросил Барлоу.
— Да.
— Вне всяких сомнений?
— Абсолютно.
— Как нам его убить?
Лицо у Грейс обмякло. На ее по-детски гладкой коже проступили морщины. Бледная плоть обвисла, будто сморщенная, безжизненная ткань.
— Как нам уничтожить его? — настаивал Барлоу.
Она открыла рот, но оттуда донеслось лишь невнятное хрипение.
— Мать Грейс?
— Любым… любым способом, — еле слышно отозвалась она.
— С помощью ножа, пистолета? Или нужен огонь?
— Любым способом… подойдет… но только если… действовать быстро.
— Быстро?
— Время на исходе… с каждым днем… он становится сильнее… неуязвимей.
— Важно ли соблюдать какой-нибудь ритуал? — спросил Барлоу.
— Когда убьете… сердце…
— Что насчет сердца?
— Надо… вырезать. — Голос у нее окреп, зазвучал громче.
— И что потом?
— Будет черным.
— Его сердце будет черным?
— Как уголь. И гнилым. Вы увидите…
Она выпрямилась на стуле. Пот капельками стекал у нее по лицу. Белые руки, будто полуживые моли, подергивались на коленях. Лицо уже не было таким бледным, хотя глаза оставались закрытыми.
— Что мы увидим, когда вырежем у него сердце? — спросил Барлоу.
— Червей, — сказала она с отвращением.
— В сердце мальчика?
— Да. Копошащихся червей.
Ученики о чем-то зашептались, но это уже не имело значения.
Мать Грейс до того глубоко погрузилась в транс, что ничто не могло прервать поток ее видений.
Упершись руками в мощные бедра, Барлоу наклонился вперед:
— Что нужно сделать с его сердцем, после того как оно окажется у нас в руках?
Ее руки снова забегали по воздуху, будто она пыталась извлечь оттуда ответ.
И вот:
— Бросьте сердце…
— Куда? — спросил Барлоу.
— В чашу со святой водой.
— С водой из церкви?
— Да. Вода останется холодной… а сердце… оно вскипит, обратится в черный дым… и испарится.
— Так мы поймем, что мальчик мертв?
— Да. Вовеки мертв. Без шанса на перерождение.
— Стало быть, есть надежда? — Барлоу весь обратился в слух.
— Да, — прозвучал уверенный ответ. — Надежда.
— Слава Богу, — сказал Барлоу.
— Слава Богу, — эхом откликнулись ученики.
Мать Грейс открыла глаза. Зевнула, моргнула, огляделась в полном замешательстве:
— Где мы? Что-то случилось? Я вся взмокла. Неужели я пропустила шестичасовые новости? Это плохо, очень плохо. Мне надо знать, что еще затевают приспешники Люцифера.
— Сейчас только полдень, — ответил Барлоу. — До новостей еще несколько часов.
Она уставилась на него тем бессмысленным, затуманенным взглядом, которым был отмечен каждый ее выход из транса.
