Если нотаций было недостаточно, она прибегала к самому действенному средству — к слезам. Она плакала, во всеуслышание обвиняя себя в их неудачах: «Я знаю, вы оба кончите плохо, и это моя, только моя вина. У меня не получилось достучаться до вас, показать вам, к чему нужно стремиться. Что бы я ни делала, этого было недостаточно. Я не сумела помочь вам победить ту кровь Скавелло, которая течет в ваших жилах. Я не знала, как это сделать, а должна была знать, должна! Ну что я после этого за мать?»
Казалось бы, давно это было.
А по ощущениям будто вчера.
Кристина мало что могла рассказать Чарли Харрисону о своем удушливом детстве, прошедшем среди тяжелой викторианской мебели, под тяжким гнетом викторианской вины. Ей потребовались бы часы, чтобы поведать ему обо всем. Вдобавок она была из тех, кто не склонен делиться подробностями своей жизни даже с близкими людьми, не говоря уже о чужаках. А Чарли, каким бы симпатичным он ни казался, был для нее человеком посторонним. Она лишь намекнула ему парой фраз на свое прошлое, но по сочувственному выражению его лица было ясно, что он угадал многое из того, о чем Кристина предпочла умолчать.
— Тони пришлось хуже, чем мне, — сказала она детективу. — Эвелин всегда хотела, чтобы он стал священником. В ее роду уже было двое священников, и ни к кому в семействе не относились с таким почтением, как к ним.
Даже если не брать в расчет семейную историю, Эвелин, будучи чрезвычайно религиозной, все равно стала бы подталкивать Тони к духовной стезе. Ее тактика оказалась вполне успешной, и мальчик после приходской школы сразу пошел в семинарию. Да и выбора у него не было: Эвелин настолько промыла ему мозги, что он и представить себя не мог никем, кроме священника.
— Эвелин надеялась, что Тони станет приходским священником, — пояснила Кристина, — а позже дорастет до монсеньора и даже до епископа. Она привыкла ставить перед нами высокую планку. Но Тони, давая обет, попросил, чтобы его привлекли к миссионерской деятельности, и его отправили в Африку. Мать была ужасно расстроена. Видите ли, в церкви, как и в правительстве, есть своя иерархия, и для того, чтобы подняться повыше, надо постоянно интриговать. Но ты не сможешь отираться в коридорах власти, если сидишь в каком-нибудь отдаленном уголке Африки. Словом, мать была в ярости.
— Ваш брат выбрал миссионерскую деятельность специально в пику матери? — поинтересовался Чарли.
— Нет. Видите ли, мать рассчитывала, что Тони, став священником, поможет нашей семье возвыситься в глазах окружающих. Но Тони отнесся к своему обету серьезно — для него это была возможность служить другим людям.
