— Да. С кем имею дело?
— Мне важно знать, замешана ли ты в этом. Ты одна из них или тебя ввели в заблуждение? Мне надо знать.
И тут Кристина поняла, чей это голос. Мурашки побежали у нее по спине.
— Ты хоть знаешь, кто твой сын на самом деле? — спросила старуха. — Знаешь, что он воплощенное зло? Что он должен умереть?
Кристина бросила трубку.
Повернувшись, она увидела, что Джоуи пришел за ней на кухню. В своей полосатой рубашке, джинсах и слегка поношенных кедах он выглядел до странности маленьким и беззащитным.
Телефон зазвонил снова.
Кристина, не обращая внимания на звонки, протянула Джоуи руку:
— Идем, капитан. Держись ко мне поближе.
Вместе они прошли через столовую и гостиную, а затем поднялись по лестнице в спальню Кристины.
Джоуи ни о чем не спросил. Похоже, он и так догадался: что-то не в порядке.
Телефон звонил без умолку.
Кристина быстро выдвинула верхний ящик комода, покопалась в стопке свитеров и извлекла на свет зловещего вида пистолет, короткоствольный «астра-констебль». Пистолет был куплен давно, еще до рождения Джоуи, как раз в то время, когда Кристина стала жить одна. Тогда же она научилась пользоваться им. Оружие служило ей гарантией безопасности как тогда, так и теперь.
Телефон разрывался от звонков.
Все изменилось, когда в ее жизни появился Джоуи. Прежние страхи Кристины уступили место новым опасностям: что, если мальчик найдет пистолет и решит поиграть им? Ей не оставалось ничего другого, как только разрядить оружие. Пустую обойму она убрала в ящик шкафа, а сам пистолет спрятала под свитерами в комоде. К счастью, он ей так и не понадобился.
До сегодняшнего дня.
Пронзительные звонки начали действовать ей на нервы.
С пистолетом в руке Кристина подошла к шкафу и достала оттуда пустую обойму. Затем настала очередь коробочки с патронами, которая хранилась на верхней полке. Дрожащими, неловкими от волнения пальцами Кристина заполнила обойму и вставила ее в пистолет.
Джоуи наблюдал за всем с немым изумлением.
Телефон внезапно смолк.
На Кристину обрушилась тишина, от которой ей на мгновение стало не по себе.
Джоуи первым нарушил молчание:
— Это ведьма звонила?
Не было смысла скрывать от него правду, как не было смысла настаивать на том, что старуха — никакая не ведьма.
— Да, она.
— Мамуля… мне страшно.
В последнее время, с тех пор как ему удалось побороть страх, связанный с присутствием воображаемой белой змеи, Джоуи называл Кристину исключительно «мама». Так он казался себе взрослее. Возвращение к «мамуле» указывало на то, как сильно он испуган.
