Потом и Груздев с Павловым подтянулись, такие же варяги, сотрудники со стороны. И ничего, справились с задачей, закрепились на новом месте. До полного порядка, конечно же, еще далеко, но работа движется в правильном направлении.
— Люба, ты меня гипнотизируешь, да? — с улыбкой спросил Малахов.
— Втираюсь в доверие, — ответила она и чувственным шелестящим голосом спросила: — Артем Иванович, а это правда, что ты внештатных агентов нанимаешь?
— Секретных сотрудников.
— Тем более.
— Только вот сексотов не нанимают, их вербуют.
— Я могу быть очень хорошим агентом, — заявила Люба и оправила бюст, чтобы он не выпирал из лифа как тесто из кастрюли.
— В этом никто не сомневается.
— Я серьезно! На рынке постоянно бываю, а там столько всего намолотят. Языки же у народа без костей.
— По вечерам будешь ходить, — сказал Павлов. — Обмолот собирать.
— Зерна истины, — с тем же наигранным, слишком серьезным видом добавил Груздев. — А шелуху на ветер.
Люба смерила взглядом одного, другого и заявила:
— Я смотрю, вы уже поели.
Она собрала тарелки, взяла поднос, грациозно качнула кормой и парусами и повернулась к двери.
— Чайку бы! — проговорил Павлов.
— Сами себе и нальете. А у меня секретное задание!
Проводив Любу насмешливым взглядом, Груздев повернулся к ее мужу и выдал:
— Это, конечно, не мое дело, но супружеский долг нужно исполнять.
— Чтобы секретные мысли в голову не лезли, — добавил Павлов.
— Правильно говоришь, Макс, — сказал Малахов. — Но за чайком все равно сходишь.
— Есть у меня бутылочка секретного чая. — Павлов хитро сощурил правый глаз, прикоснулся пальцем к горлу. — Пять ярких звездочек.
— Пять звездочек мало, семь нормально.
— Так это еще два года ждать.
— Вот и подождем!
Артем совсем не прочь был немного выпить, но у него коллектив, а пять звездочек в будний день — прямой путь к моральному разложению. Да и Штанов не одобрит. Он какой-никакой, а почти комиссар. Да и жена у него — секретный агент, а это не тачанка с пулеметом, тут головой думать нужно.
На рынке жизнь крутится в три раза быстрее, энергичнее, нежели в каких бы то ни было других местах. За то, что в обычной ситуации закончится ударом в морду, здесь могут и убить. Во всяком случае, Любу не удивил разговор между двумя мужчинами.
— Если не выживет, стало быть, так и надо. Значит, судьба!
Дядьки стояли возле бакалейного павильона, курили, болтали, думали, что никто их не замечает.
Люба просто мимо проходила, однако слух у нее с недавних пор был особенно обостренный. Да и взгляд как вспышка, увидела, считай, сфотографировала.
