– Дьявольское оно не на теле – я ткнул пальцем в голову отшатнувшегося посла – Оно вот тута! Так Аликс и передай. Я також телеграмку ей пошлю.
Илья с шуриным наконец, оторвали мою руку от отворота сюртука посла, тот попытался дать мне пощечину. Не получилось – между нами уже влез не менее бледный консьерж, быстро что-то залопотал.
– Батюшка, больно сердит ты – Аронов начал меня успокаивать, выдавливая в сторону выхода – Уже и таксомотор приехал, будь ласка, не серчай, поехали в кабак.
– Да он самого здешнего посла за ворота оттаскал – засмеялся Распопов. Шурин как всегда лучше всех все знал.
– Подавай в отставку, Сашка – крикнул я Нелидову через плечо Ильи – Я тебя щитай снял с должности, не быть тебе тута послом.
– Это мы еще посмотрим! – закричал Нелидов – Я поеду к царю на доклад, буду требовать сатисфакции!
– Требовали уже одни такие! Потома плакались, прощения просили…
К Мулен Ружу подкатили сразу на двух авто к 9-ти часам. Крутились декоративные крылья мельницы, толпился народ.
Нас ждали. Важный метрдотель во фраке провел всю нашу компанию в зал, усадил за сдвоенный столик.
– Самые лучшие места! – похвастался капитан, который чувствовал себя тут как рыба в воде. Оно и понятно – уже не первый визит.
Сибиряки и Дрюня впали в ступор. Глаза остекленели и неотрывно глядели на полураздетых танцовщиц, которые исполняли на сцене канкан.
Щекин и Варженевский держались лучше – делали вид, что им тут привычно, разглядывали меню.
– Берем шампанское и потом абсента – предложил Сотников – Разгонимся шипучкой, а потом…
– Никакого абсента – прихлопнул по столу я. Знаю эту зеленую гадость. Сейчас в напиток добавляют безмерно экстракт горькой полыни. А в ней есть вещество туйон, от которых у людей начинаются глюки. И это на фоне алкогольного опьянения. Недавно в газетах писали, как какой-то крестьянин надегустировавшись абсента, расстрелял из ружья всю свою семью. Что-то ему там привиделось.
Нам подали шампанского, закуски. Мы дружно выпили за успех наших начинаний, потом за женщин, обязательно за здоровье. Первые три бутылки улетели – не успели заметить.
На сцене тем временем появился белый клоун, который под музыку и похабные шутки – Дрюня все тщательно переводил – начал раздевать свою чернокожую служанку Августу. При этом выкрикивая с каждым предметом женской одежды «Footit and Chocolat!»
Сибиряков проняло, они хохотали до упада. Мне же эта похабщина показалась грубой и даже местами омерзительной. Особенно, когда клоун поставил служанку раком на стул и начал хлестать ее по попке. Прям сеанс садо-мазо.
