Великую княжну Александру немедленно начали учить шведскому языку. Конечно, императрице хотелось, чтобы брак этот не был браком по принуждению, а потому всё было направлено на то, чтобы вызвать у девочки интерес, а потом и симпатию к будущему супругу. На то, что она полюбит эгоистичного, взбалмошного супруга, никто особо не рассчитывал. Тем не менее подготовка оказалась более чем успешной — Александра Павловна буквально влюбилась заочно в будущего супруга, тем более ей показывали его портреты, на которых он выглядел весьма и весьма привлекательно.
Подействовала и переписка, тоже успешно организованная теми, кто занимался вопросами заочного сближения жениха и невесты. Письма Густаву Александре диктовала сама императрица, а известно, что она была неплохим литератором, автором многих пьес и даже замечательных сказок. Густаву письма помогал писать его учитель словесности.
Неведомо, какие чувства испытал Густав, но Александра действительно полюбила его или по крайней мере считала, что полюбила.
Всё шло успешно, даже в Стокгольме по просьбе императрицы и при её содействии была устроена домовая православная церковь. Единственным препятствием оставался пока возраст Александры Павловны. Незадолго до своей гибели король готов был устроить бракосочетание, но государыня не спешила — жалела ещё неокрепшую внучку, хотя и говорила представителю короля, что считает союз самым желательным, «как с политической, так и с семейной точки зрения». Не действовали даже советчики, которые высказывали опасения, что, если затянуть время, молодой Густав может и переменить решение отца. Барону Гримму она высказывала эти опасения:
«Покойный король желал женить сына на старшей из моих внучек; он и сыну внушил такое сильное желание, что тот только об этом и мечтал. Девица моя может терпеливо ждать решения своей участи до совершеннолетия короля, так как ей всего одиннадцать лет. Если же дело не уладится, то она может утешиться, потому что тот будет в убытке, кто женится на другой. Я могу смело сказать, что трудно найти равную ей по красоте, талантам и любезности, не говоря уж о приданом, которое для небогатой Швеции само по себе составляет предмет немаловажный. Кроме того, брак этот мог бы упрочить мир на долгие годы. Но человек предполагает, а Бог располагает: обидами да оскорблениями мира им не купить, да, кроме того, еще нужно, чтобы король ей самой понравился…»
О том, как отнёсся будущий жених юный король Густав IV, рассказала в своих воспоминаниях художница Элизабет Виже-Лебрен. Густав увидел портрет в её мастерской:
