Задание выполнили до рассвета. Размечтались, как сбросят мокрую одежду и завалятся спать. Однако до поселка далеко. Когда еще туда попадут.
— Давайте костерок за бугром соорудим, — предложил кто-то. — Малость погреемся.
Ваня Рыков схватился за топор и полез на вербу. Один сук у нее надломленный, должно быть совсем сухой. Хорошо гореть будет. Только рубанул топором по суку, как за рекой всполошились. Ваня так и бултыхнулся в воду вместе с вербой, под самый корень срубленной разорвавшейся немецкой миной.
— Медсестру сюда! — крикнул Толя Шуклин.
Смотрят все и удивляются: Ваня выбрался на скользкий берег целехонек, без единой царапины. Его только оглушило.
Товарищи подхватили Рыкова с обеих сторон и направились было в поселок. Но остановились, потому что из-за укрытия показались краснозвездные танки. Глухо ворча, бронированные машины поползли к реке. Вот застучали гусеницами по каменному настилу, а за танками, как за подвижными бастионами, побежали пехотинцы. Это были старые знакомые, из 99-й дивизии. С ними вместе комсомольцы наступали.
— Здорово, пехота! — приветливо помахал рукавицей Шуклин.
Что там такое? Головной танк на той стороне Миуса остановился — напоролся на мину. Застыли и другие. А вражеская артиллерия уже откликнулась на взрыв. Пехотинцы залегли и начали окапываться.
Наши артиллеристы подкатили к берегу орудия. Во врагов полетели снаряды. Однако это не спасло положения. Как двинется вперед танковая группа и сопровождающие ее пехотинцы, если там, впереди, мины?
— Ну, ребята?
Васютин обвел товарищей взглядом. И тут же, поняв его, Блажко крикнул:
— Добровольцы, за мной!
Сам он первый кинулся в бурлящую воду. За ним остальные. Выбрались на противоположный берег, принялись шарить миноискателями и обыкновенными щупами. Где затаились предательские мины? Рядом с Иваном Григорьевичем — Коля Фурманов. Посмотреть на него — большой ребенок. Щеки, как лепестки свежие. А глаза — глаза уже взрослого человека, пожившего, перестрадавшего. Он настоящий виртуоз — Коля Фурманов. Финским ножом ковыряет мерзлоту, обезвреживает мину за миной так спокойно и просто, будто репки из огородной грядки выдергивает.
Федя Хилько тоже ловко действует. Маленький, да удаленький. Такой холод, а ребятам жарко. Некогда пот смахнуть — спешат.
Фашисты строчат из пулеметов. Дзынь, дзынь… Бух, бух… Ну и симфония! «Не предполагал ты там, в своей школе, что придется слушать такую музыку, — усмехается про себя Блажко. — Вот тебе и до-ре-ми-фа-соль, товарищ учитель».
