— Где пообедаем?
— Во втором уже не то будет — третий раз за день. Повезем его наверх к «Липкам».
— Позвони Бичойе, чтоб накрыли наверху, между липами.
— На сколько человек?
— Я думаю, нас будет четверо. Но на всякий случай скажи, чтоб накрыли на шесть.
— Читаладзе предупредить?
— Не знаю, нужен он нам? Уж очень много болтает.
— Может, все-таки повеселит.
— Ладно, пусть. Чтобы в два все было готово. Я пошел. Погоди, на сколько ты совещание назначил?
— Мы же уговорились на два.
— Значит, придется и сегодня отложить.
— Ничего не поделаешь.
— Посади Потолу на телефон, пусть всех обзвонит.
— На какой день перенесем?
— На завтра. Больше откладывать нельзя. Завтра в два. Ну, я пошел.
— Ты помнишь, что в шесть «Общество» собирается?
— Что еще за общество?
— «Общество пропаганды чтения».
— Уже объявлено?
— Конечно. Проводится в Доме культуры.
— Пусть ими Пармен занимается.
— Ты должен открыть. Помнишь, в прошлом году мы попали в материалы совещания: дескать, руководство не приняло участия…
— Как же я открою? Почему ты раньше не сказал?
— Вступительное слово у меня написано, ближе к делу дам просмотреть.
— Ну, я пошел, не то он меня здесь застанет, точно…
— До шести обед с Чичахвадзе надо закончить.
— Это смотря по тому, в каком он будет настроении.
— Назначим тамадой Читаладзе, ему шепну, чтобы к половине шестого закруглялся.
— Я пошел. А ключи от машины?
— У твоего шофера. Он внизу сидит.
* * *
Восемнадцать (шесть) часов девять минут.
— Вовремя успели.
— Читаладзе молодцом, работал, как часы, даже чуть раньше закруглился.
— Ему и самому пить не хотелось.
— А вечером как?
— Думаю, захочет отдохнуть. После мероприятия проведаем его и пригласим на банкет.
— Теперь скажи мне толком, кто там будет?
— Вот вступительное слово. Джанелидзе назвал мне фамилии, но я не запомнил. В основном доценты.
— Сколько?
— Пять.
— Да ты что?! Пять докладов?
— Каждому по регламенту по пятнадцать минут, не больше. Так мне обещал Джанелидзе.
— Они уже здесь?
— Да, в четыре приехали.
— Где Джанелидзе обедал с ними?
— Во второй, я предупредил заранее. Этого Джанелидзе не нам учить, пока не заставил меня позвонить туда, не отвязался.
— Что ему остается делать… Сегодня же уедут?
— Не думаю. А вообще-то не знаю. От тебя, как от тамады, будет зависеть, когда разойдемся.
— Да я не то что тамадой — у меня голова раскалывается! Опять Читаладзе это дело поручим.
— Как хочешь, но как бы Чичахвадзе не обиделся, что оба раза при нем Читаладзе тамадой был.
