Колесников стукнул в стенку, открылась вторая дверь.
— Входите! — послышался густой бас.
За дверью была вторая комната, так же обставленная, только вместо дивана в ней стояла железная койка, а на столе находились телефоны и большой лист ватманской бумаги, исчерканный густыми линиями.
Худощавый полковник Ягунов устало поднял голову и посмотрел на меня внимательным взглядом. Спросил:
— Кажется, начпрод 51-й?
— Бывший, товарищ полковник, — ответил я.
Он недовольно повел губами.
— Демобилизовались?
Я понял, что сгоряча выпалил невпопад, и поспешил извиниться. Но Ягунов нетерпеливо махнул рукой.
— Ладно, ладно. Мне доложили, что вы учли наши продовольственные запасы. Это верно?
— Так точно, товарищ полковник.
— Вот и хорошо, нашего полку прибыло. Продолжайте нести обязанности начпрода. — Он усмехнулся и продолжал: — Как видите, демобилизовываться нам еще рано.
— А сколько личного состава, разрешите узнать? — привычно поинтересовался я.
Полковник постучал карандашом по столу. Казалось, он не хотел отвечать на такой вопрос.
— Много, — сказал он. — Точно не могу сказать, но много. Сегодня мне доложат, и я вам сообщу. Дайте ваши учетные данные.
Я протянул ему свой блокнот, где значился подробный перечень военторговского продовольствия, составленный мною во время первого посещения каменоломен. Полковник долго рассматривал записи, беззвучно шевеля губами, затем что-то отметил на клочке бумаги.
— Возьмите, — наконец, протянул он мне листок, исписанный мелким почерком. — Это суточная норма выдачи продуктов.
Взглянув, я не поверил себе: таких норм у нас никогда не было — хлеб — 200 граммов, жир — 10, концентраты — 15, сахар — 100 граммов на человека. Видимо, мое лицо выдало состояние души. Полковник резко заметил:
— Не кривитесь, майор, надо привыкать.
Он поднялся из-за стола, одернул гимнастерку и зашагал по комнате из угла в угол. Каждое его движение, взмах руки, поворот головы — свободны и легки, каждая фраза — предельно кратка и ясна. Вдруг Ягунов заметил, что я в одном сапоге.
— Вы ранены, майор?
— Пустяки, кажется небольшой перелом в голенно-стопном суставе. Скоро срастется.
— Ну, раз пустяки, тогда действуйте.
Дел у меня сразу стало по самое горло. Развернули хлебопекарню, установили котел для варки пищи. Полковник Ягунов регулярно вызывал меня для доклада. Проверял наличие продовольствия и воды.
Как выяснилось, в подземельи скопилось около десяти тысяч человек. Много гражданского населения — женщин, детей, стариков из Керчи и ближайших сел. Прячась от бомбежек, они жили здесь со всем своим скарбом. И все теперь находились у меня на довольствии.
