Солдаты Родины: Юристы - участники войны [сборник очерков] | страница 13

— Работа эта хотя и не ювелирная, — говорит Бурцев, — но очень тяжелая и опасная: ведь зачастую такие «маршруты» приходилось проделывать по-пластунски, под непрерывным, интенсивным огнем противника. Именно в то время, мартовскими морозными ночами, я обморозил ноги, что причинило мне впоследствии много неприятностей.

Да, серьезными последствиями обернулось для Федора это обморожение: без малого два месяца он лечился в госпиталях, был признан негодным к службе в строевых частях. Превозмогая нестерпимую боль, пришлось по существу заново учиться ходить. Но упорство и воля патриота победили: после неоднократных настойчивых просьб его направили в танковую часть учиться на механика-водителя. Через шесть месяцев он снова на фронте.

Особенно памятны для Федора бои по освобождению Белоруссии и Прибалтики, начавшиеся летом 1944 года. Тогда, идя в прорыв на Шяуляй, механик-водитель самоходной установки САУ-85 сержант Бурцев поклялся выполнить задание с честью и подал заявление о приеме в партию, которое заканчивалось словами: «Если погибну, прошу считать меня коммунистом».

Но не погиб он ни в этом, ни в других боях. И данную тогда клятву сдержал, о чем красноречиво свидетельствуют высокие государственные награды — ордена Славы и Красной Звезды.

На вопрос, какой фронтовой день ему особенно запомнился, Федор Иванович после некоторого раздумья отвечает:

— Война в моей памяти слилась в единое событие с множеством боевых эпизодов. Хотя один из них я, пожалуй, вспоминаю чаще других. Тогда я был механиком-водителем САУ-85, которые мы ласково называли «саушками».

Тот памятный бой состоялся в августе сорок четвертого, когда «саушку» Бурцева поставили в засаду у шоссе Шяуляй — Тильзит. Тогда, благодаря умелому маневрированию самоходки, ее артиллеристам удалось поджечь два немецких тяжелых танка и бронетранспортер. Такая удача сопутствовала далеко не всем. Но вот артиллерия противника засекла самоходку и открыла по ней интенсивный огонь: очередной бронебойный снаряд прошил ее борта, машина загорелась, командир и наводчик орудия были убиты. Оставшиеся в живых Бурцев и стрелок Бердичевский выбрались через люк и поползли к блиндажу штаба дивизиона, чтобы доложить о случившемся.

Вскоре Бурцев пересел на другую машину. И снова бой, засады, гибель товарищей.

— Так с тяжелыми боями мы дошли до Пруссии, — рассказывает Федор Иванович. — За этот период я был дважды ранен, но оставался в строю. А вот бой в феврале 1945 года под Прейсиш-Эйлау оказался для меня последним. Приказ уничтожить вражеское орудие, приостановившее наступление нашей пехоты, мы тогда выполнили. Но и наша машина была разбита, двое из экипажа оказались убитыми, а я получил тяжелое ранение. И, как говорится, отвоевался.