Но ивановцы мало обращали внимания на все эти официальные перемены. В обыденной жизни они упорно говорили «Продирка». Больше того, это просторечное название вообще перешло на всю округу — улицы Черкасскую (ныне Б. Пророкова), Шуйскую, Краснопрудную (ныне ул. Бубнова) и некоторые другие. Причем со временем слово чуть изменилось. Всего на одну букву. Но смысл его стал совсем иным. «Продирки» превратились в «Придирки». И произошло это не случайно.
Как известно, православная церковь в течение веков внедряла в народе свои религиозные праздники. Едва ли не в каждом селении был свой, так называемый престольный, или годовой (то есть отмечавшийся раз в году). Отголоски их мы слышим и поныне.
Как говорилось выше, был такой праздник и в дореволюционном Иваново-Вознесенске. Каждый год, восьмого июля по старому стилю, духовенство и верующие чтили «Казанскую божью матерь». Во всех церквах города проводились молебны, затем — крестные ходы в Покровский собор, а оттуда — к Казанской часовне. Она находилась на перекрестке нынешних улиц Лежневской и Смирнова и примыкала одной стеной к угловому кирпичному зданию. Часовня с момента постройки весьма мешала уличному движению, почему после революции и была снесена.
Помпезность обрядов привлекала в церковные шествия не только верующих, но и тысячи любопытных. По пути следования крестных ходов домовладельцы поливали дорогу водой, и тем не менее пыль над городом стояла столбом.
Когда стихал колокольный звон, начиналась «гулянка» — сначала по домам, а затем на улицах. Поскольку Казанская часовня находилась на границе Продирки, гульбище бывало здесь особенно многолюдным и шумным. На перекрестке Шуйской и Краснопрудной улиц заранее ставились карусели и полки со сладостями. Здесь же устраивались продавцы мороженого и грошовых игрушек. Лакомства и развлечения влекли детей и подростков едва ли не со всего города. Часам к шести появлялась молодежь. Парочки фланировали по улицам, лузгая семечки. Местные парни начинали «придираться» к пришлым «кавалерам». Вспыхивали драки.
Часам к десяти Продирки-Придирки, как свидетельствует современник, «превращались буквально в ад». Воедино сливались бесшабашные звуки гармоник, пьяные песни, визг девиц, ругань, свистки городовых… Полиция призывала на помощь казаков. Свистели в воздухе нагайки, слышались крики и стоны. Люди разбегались, улицы пустели.
Такая «гульба», постепенно затихая, продолжалась три дня. Ох, недешево обходилась ивановцам «Казанская божья матерь»! «Целую неделю после этого праздника, — вспоминал один из его участников, — все ходили, как зачумленные, без гроша в кармане», зато с синяками и шишками.
