И все же, несмотря на эти грозные приготовления, днем 10 августа остановились почти все текстильные предприятия Иваново-Вознесенска. Забастовало 25 тысяч рабочих. К двум часам дня они заполнили площадь перед городской управой и потребовали освобождения арестованных. Власти приказали выпустить шестерых, и в том числе Г. С. Зиновьева. Во главе с ними рабочие направились к городскому кладбищу (в конце нынешней улицы Смирнова), где провели митинг. В выступлениях ораторов слышались призывы к свержению царизма, выдвигались требования прекратить войну, улучшить условия труда и быта рабочих. После бурного обсуждения актуальных жизненных вопросов, было принято решение опять идти к городской управе и добиться освобождения всех арестованных. К семи часам вечера здесь собралось около четырех тысяч человек. Снова зазвучали призывы: «Долой царя!», «Долой войну!».
После окончания митинга, Г. С. Зиновьев, опасаясь стихийного выступления рабочих, предложил им разойтись по домам, а на следующий день собраться вновь. Но в это время распространился ложный слух о том, что арестованных якобы увозят на вокзал, чтобы отправить в другую тюрьму. Возбуждение рабочих еще более возросло. Толпа направилась к арестному дому.
Сразу же за Приказным мостом стояли две шеренги солдат в белых полотняных гимнастерках, со скатками через плечо, с винтовками на изготовку. Тут же суетился прапорщик Носков. Он нервен и бледен. Носков — служака и одновременно трус, как заклинание повторяет про себя слова полковника о необходимости действовать «без промедления». Его полурота не получала приказа охранять арестный дом, но ведь для чего-то ее сюда поставили!..
Толпа обтекает солдат справа. Носков истерически кричит: «Стойте! Дальше я не пропущу, а если пойдете, то у меня есть приказ стрелять!» И дает два свистка — сигнал солдатам: «Приготовиться к открытию огня».
Толпа остановилась. Какая-то женщина разорвала на себе кофточку и со слезами закричала солдатам: «Ну, нате, стреляйте в грудь, которой я младенца кормлю!» Мужчины тоже рвали на себе рубашки и вставали под штыки: «Бейте и нас!» Иные кричали: «С нами дети и женщины, вы тоже оставили дома детей, жен и матерей!» Зиновьев обратился к солдатам с горячей речью, в которой объяснял требования бастующих, призывал не стрелять в людей.
«Так и убедят солдатиков!» — панически подумал Носков и торопливо дал третий свисток: «Пли!» Грянули три залпа — по людям, в упор. Первым упал на мостовую Зиновьев. Упала женщина, царапая ногтями булыжник. Тридцать человек обагрили своей кровью мостовую. Еще больше было раненых. Тотчас из Торговых рядов выскочили казаки и принялись избивать нагайками разбегавшихся людей.
