— Интересно, — резюмировал Чертежник. — Сама?
Елена поняла вопрос и ответила столь же лаконично:
— Да.
— Не ожидал, — честно признал Фигуэредо.
Он выпустил руку девушки, сплел пальцы в замок, выставил нижнюю челюсть, очень невысокую, как у старика, потерявшего все зубы. Или у рептилии.
— Не ожидал, — повторил мастер. — Что ж, воля к жизни у тебя определенно имеется.
— Нож, — повторила девушка.
— Оружие Венсана ты не получишь, — отрезал Чертежник. — Когда-то я подарил ему этот кинжал и нахожу правильным, что клинок вернулся ко мне. Ты получишь другой.
Он поморщился, дернул морщинистыми губами. Елена молчала, не зная, что сказать.
Все шло не по плану…
— Я возьмусь тебя учить, — отрывисто сказал Фигуэредо. — Но ты должна понимать три вещи.
Елена открыла рот и закрыла, не в силах что-то вымолвить. Слишком все неожиданно случилось.
— Первое, — так же четко, отсекая фразы, продолжил фехтмейстер. — Ты не станешь мастером. Я это уже говорил, повторю снова. Да, женщины-бойцы встречаются, хоть и редко. Однако никакое Упорство не поможет, если рядом не идет его сестра — Время. Хороший бретер берет в руки деревянный меч, разменяв десять-тринадцать лет. В пятнадцать он уже тренируется с отточенной сталью. К семнадцати хорошо знает, какого цвета его собственная кровь. К твоим годам у него за плечами годы опыта и несколько мертвецов. Ты потеряла годы юности, когда закладывается основание мастерства, и нет в мире силы, что уравновесит сей изъян.
Елена промолчала, не в силах что-то противопоставить очевидной констатации.
— Через год занятий ты сумеешь отбиться от одного или двух вооруженных солдат. Еще через год победишь их с уверенностью. Когда сменится три зимы, сможешь противостоять хорошему мечнику или очень среднему бретеру. Это вершина, которую тебе не превзойти никогда.
— Я го… — начала, было, девушка, и мастер оборвал ее движение руки, словно задергивая невидимую занавеску.
— Замолчи, — скучно приказал Фигуэредо. — И никогда больше не смей перебивать наставника. Каждое мое слово — квинтэссенция опыта, который переходил из поколения в поколение со времен Старой Империи, приумножаясь. Это эликсир божественного знания, который ты должна пить, как драгоценное вино, не упустив ни капли.
— Д… — Елена вовремя спохватилась и вместо готового сорваться «да» ограничилась кивком.
— Второе. Мы всегда говорим о Высоком искусстве с почтением. Мы поклоняемся ему и называем Господа Первым Учителем, Отцом Мечей. Все это так. Но ты должна понимать, что путь Àrd-Ealain на самом деле — путь презрения к жизни. Мы забираем у людей величайшую ценность, которую дал им Пантократор, забираем по своей воле и по собственному выбору. И каждый бретер знает, что может быть сколь угодно набожным, молиться и жертвовать в храмах, но в посмертии его душа достанется Темному Ювелиру
