Молоток опустился дергаными рывками. Фигуэредо молча смотрел на бывшую ученицу все тем же больным, лишенным выражения взглядом. Елена выдохнула, окончательно избавляясь от накаленных эмоций. С этим выдохом ее душу как будто покинуло все разом — ненависть, унижение, страдание. Ничего не осталось, все перегорело в яростной вспышке. Четверть часа назад Елена была готова умереть, вцепившись в горло Чертежнику. Сейчас ей хотелось только, чтобы все побыстрее закончилось.
Елена шагнула к мастеру и посмотрела на него, прямо, не отводя глаз. Удивительное дело, девушка по-прежнему не сомневалась, что Чертежник способен убить ее чем угодно и в любой момент. И в то же время совершенно этого не боялась, как будто высшая сила нашептала на ухо с абсолютной уверенностью, что фехтмейстер не устроит смертоубийство на пороге собственного дома.
— Ты дал слово, — негромко произнесла она.
Молоток показался невероятно тяжелым, он тянул руку вниз как полупудовая гиря. А шею саднило там, где кожи касалась жесткая петля. Солнце уже скрылось за высокими крышами, вечерний свет умирал на глазах. Скоро фонарщики снова пойдут, зажигая восковые факелы, а богатые дома засияют светом волшебных ламп…
— Ты поклялся, — еще тише напомнила девушка. — Пред образом Пантократора в атрибуте Отца Мечей. Ты взял у меня деньги, взял кинжал. И ничему не научил.
Фигуэредо шевельнул губой, приподнял ее в нервном тике, словно показывая желтый хищный клык. Казалось, он готов наброситься на обвинительницу и перегрызть ей горло, но что-то внутри не позволяет. Быть может, острая боль, что сковала нутро. Быть может, что-то иное …
— Ты не учитель, — сказала, как мечом рубанула Елена. — Ты вор и клятвопреступник.
Дернулся противоположный край губы, теперь Чертежник походил на гиену-хобиста, вставшую на задние лапы. Однако он по-прежнему хранил молчание.
— Ты забрал мой клинок. Его подарил мне Венсан Монгайяр, — совсем тихо вымолвила девушка, не отрывая взгляд от черных точек посередине воспаленных белков под бровями Чертежника. — Венсан говорил, что ты плохой человек, но хороший учитель, который чтит Àrd-Ealain. Он ошибся.
Лицо Фигуэредо закаменело, кровь отхлынула, придав коже восковой оттенок, глаза выкатились еще сильнее. Зрачки сократились до размеров булавочных острий. Казалось, что на Елену глядит мертвыми глазами настоящий труп.
— Ты предал Высокое Искусство, — на Елену обрушилось вдохновение, девушка резала словами, как ножом, проворачивая в ранах. — И когда сдохнешь, Первый Учитель спросит, каким ты был наставником? Ты солжешь Отцу Правды? Или ответишь честно? Да, ты наверняка скажешь, что ограбил своего последнего ученика. Забрал его деньги, его оружие, а затем выбросил за дверь на погибель.
