Об относительной неизбежности вульгаризации
Вульгаризация.
Вы говорите – марксизм вульгаризируется. Да, но вульгаризируются самые великие идеи мира. Это их печальное преимущество. Идеи мелкие и ничтожные сохраняются в точности, но кому они нужны?
А разве само мышление не вульгаризируется? Разве оно, способное по смыслу своему на схватывание самых глубоких, сложных, противоречивых целых, бесконечно многообразных понятий, разве оно не подчиняется странному закону, который превращает мысль в тупое брожение, стихийное шатание из угла в угол, из края в край, из единицы в ноль и обратно? Разве то, что Гегель и марксистская литература называют метафизикой, не преследует мышление как мрачная забота, сидящая, по словам поэта, за спиной всадника?
Значение моей статьи о Винкельмане>55, особенно ненапечатанной части, – раскрытие мифа, скрывающего реальность, порочного круга классовой идеологии.
Бунт и консервативность, Дионис и Аполлон[на полях: полярности, поляризация?
NB!]. Как не то, что это несущественные противоположности, – а как порочный круг, как преувеличения, односторонности – орудие против демократии, полноты.
См. черносотенцы. Главный довод меньшевиков – черносотенная опасность.
К изданию статей о вульгарной социологии
О переходе от 20-х гг. к тридцатым, о падении «меньшевистской идеологии», о новом поколении [нрзб.], о любви без «лица» даже при зловонном дыхании, о 40–45 % бедноты в деревне, о журнале «Огонек». Об уравнительной революции Сталина, проделанной крестьянскими сынами, хотя это дорого досталось самому крестьянину. И о том, какие гадости впоследствии вышли из идеи любви «без лица», «так надо». Дух Достоевского.
Но само по себе без лица, приучив к пониманию [нрзб.] необходимости, трансцендентной, отчужденной необходимости, – было нужно. Только на этой почве можно было бороться за лучшую ее редакцию.[Нрзб.] одно было против другого. Внутренние противоречия, которыми нужно было пользоваться. За что был я. Начиная с [нрзб.] из текстов Маркса и Энгельса, о чем так отзывается Жиссельбрехт, не имеющий понятия о реальных исторических процессах, происходивших на одной шестой части земного шара.
Фриче>56, Маца>57 в их Hervorhebungen[подчеркивание, выделение (нем.)] материально-жреческих, организованных обществ с подавлением личности (что и у венгерца Ligetti, и у Hauser’a>58, и у Гелена>59) – определенная философия истории, «лево-правая», прокладывающая дорогу «культу». Но и более широко все
