Ещё я сопоставлял уровень сплочённости общества, и оно точно не в пользу России. В той же Англии, Голландии и даже Австрии было очень трудно завербовать агентов из высших слоёв. С Францией иная история. Там мы использовали людей, обиженных на революцию с её террором. Но склонить к сотрудничеству какого-нибудь лорда просто нереально. Основная наша агентура состояла из мелких клерков и ирландцев. Даже в загнивающей Австрии элита едина. Более того, не все венгерские аристократы ратовали за независимость, оставаясь верными Францу.
А вот в России всё было печальнее. Надо учитывать, что мне удалось провести жестокие чистки и банально напугать потенциальных агентов влияния с изменниками. В екатерининские времена откровенное предательство цвело и пахло. Временами Императрица пыталась бороться с масонами или разного рода бунтарями типа Новикова, но это частности. Не было чёток работающей системы. Послы, откровенно работающие на Англию с Австрией – это только верхний слой разложения. Фактически половина высшего света являлась потенциальной фрондой. Самое страшное, что аристократы не понимали глубины своих заблуждений. Именно в конце XVIII века и сформировалось это гнилое общество, которое далее привело Империю к гибели. И сломать эту нездоровую тенденцию, кроме как террором, было весьма проблематично. В качестве одной из мер очищения, мы начали проводить политику вытеснения аристократии из государственного аппарата с армией. Но весомая часть простых дворян тоже была пропитана этой заразой. А начать менять правящее сословие на условных мещан, значит, получить всероссийский мятеж.
Наиболее эффективный метод избавления общества от этой нездоровой тенденции я выбрал несколько лет назад. Хотя он и более долгий. Решили начать с воздействия на самых юных. Патриотическое воспитание в школах и университетах стало обязательным. Никто не занимался глупой накачкой, в лучших и бездарных советских традициях. Всё было организовано гораздо грамотней. На уроках истории ученикам раскрывали подноготную реального положения дел, которые часто были не в пользу европейцев. Учителя рассказывали про наши достижения, о которых воспитанные на европейской литературе молодые люди просто не знали. Та же земская реформа Ивана Грозного для многих была истинным откровением. Целые поколения дворян банально не изучали собственную историю. При этом в обществе был достаточно силён патриотический настрой. Русская армия являлась национальной гордостью, и служба в ней была весьма популярна. Офицеры, плохо говорившие по-русски, проявляли чудеса храбрости и героизма на полях сражений. Парадокс, однако. Наверное, я никогда не пойму это время.
