Одним из главных авторов этой теории, разработанной в середине 1930-х гг., был известный востоковед Б.Я. Владимирцов. Теория базировалась на том, что у кочевников существовали феодальные отношения на основе права собственности на скот (а не на землю, как у оседлых), и при этом они длительное время сочетались с сильными патриархально-родовыми пережитками. Понятие «патриархально-феодальные отношения» стало, как правило, трактоваться как равнозначное «феодальным классовым отношениям» (которые были у «оседлых»). Объединенная научная сессия АН СССР и Академий наук республик Средней Азии и Казахстана, которая состоялась в Ташкенте в 1954 г., закрепила на последующие десятилетия практически полное господство в отечественной литературе этой концепции[24]. (Так, в 1971 г. Дж.С. Бактыгулов писал, что «советская власть застала киргизских кочевников и полукочевников на стадии феодального строя»[25].)
Тем не менее некоторые советские ученые выступали против этой теории. Г.Е. Марков считал, что «у кочевников отсутствовала феодальная собственность на средства производства и по большей части отсутствовали феодальные производственные отношения»[26]. По мнению С.Е. Толыбекова, полный переход кочевников к развитому феодализму не мог быть завершен без перехода к оседлости и земледелию». Он критиковал сторонников теории «кочевого феодализма» за то, что они «не видят разницы между кочевым скотоводством и многоотраслевым сельским хозяйством»[27]. Противники теории «кочевого феодализма» приводили в качестве аргумента то, что, например, у казахов и киргизов не было правящего феодального класса, а было только «родовое общество»[28]. Обсуждались также другие концепции – в частности, «предклассовая» и «раннеклассовая» (раннегосударственная)[29].
После прекращения диктата марксистско-ленинской идеологии теория «кочевого феодализма» утратила ведущие позиции. Ныне распространена богатая палитра мнений об общественном строе кочевников-скотоводов. Наиболее активными оказались попытки обосновать особый путь развития их обществ[30]. Так, Н.Н. Крадин сделал вывод, что «кочевники не укладываются полностью ни в одну из моделей доиндустриальных общественно-экономических формаций, традиционно выделяемых исследователями». Он отметил, что «о феодализме как особой формации… можно говорить лишь применительно к средневековой Европе»[31]. Таким образом, кочевая цивилизация действительно выпадает из марксистской схемы общественно-экономических формаций.
