Хедвиг и ночные жабы | страница 16
– Какой план?
– План, как нам всё разрулить, ну, с фотиком твоей мамы.
Ещё бы. Такой план Хедвиг очень даже хочет послушать.
– Да! – говорит она, нетерпеливо болтая ногами.
Стейк откидывается назад. Скрещивает руки на животе.
– Ты напишешь письмо, – говорит он.
– Письмо?
– Ага, письмо прощения. Для твоей мамы!
Хедвиг поёживается.
– А получше плана у тебя нет? Она всё равно меня убьёт.
– Ты не дослушала! Ты напишешь письмо, положишь на видное место, а потом уйдёшь из дому на семь дней.
Стейк кладёт под нос зелёную трубочку, наподобие усов, прижимает верхней губой и отпускает руки. Трубочка не падает. Стейк смотрит на Хедвиг, будто ждёт аплодисментов.
Не дождавшись, роняет трубочку на землю.
– Ну что, скажи, хороший план?
Хедвиг делает несколько глотков.
– А зачем мне так надолго уходить?
– Ну как же: когда ты вернёшься, тебя никто не будет ругать! – говорит Стейк.
За семь дней злость поуляжется. За семь дней все по тебе соскучатся. За семь дней они даже успеют подумать: да ну его, этот фотик, всё равно он был старый и дурацкий.
Так, во всяком случае, считает Стейк.
– А жить мне в таком случае где? У тебя? – спрашивает Хедвиг, капельку всё это обдумав.
– Нда-а… – говорит Стейк, теребя подбородок. – О’кей, можешь жить у меня. Спать будешь с Буссе на кухне.
Хедвиг грызёт нижнюю губу. «Чикаго» не самое уютное место. И диван у них на кухне странно пахнет. Да и как она уместится рядом с толстяком Буссе?
Но, поскольку у самой Хедвиг никакого более удачного плана нет, она ставит стакан и встаёт.
– Ладно, давай.
– Отлично, – говорит Стейк. – Я подожду здесь, и, когда ты будешь готова, пойдём вместе. Можешь захватить для Буссе немного молока?
– Конечно.
Буссе, который дурачился, развалившись на спине у ног Стейка, провожает Хедвиг долгим голодным взглядом.
Хедвиг выливает остатки скисшего молока из кошачьей миски и заходит в дом. В одном из шкафчиков лежат блокнот и ручка. Хедвиг садится за стол.
Она перечитывает письмо один, а потом ещё один раз. Получилось хорошо. Лучше, конечно, было бы написать, как он потерялся.
Но это невозможно. Она никогда не сможет рассказать про происшествие с лейкой. Хедвиг добавляет:
Вполне достаточно. Если повезёт, за семь дней мама и думать забудет о том, во что же они так заигрались, что потеряли её фотоаппарат.
Только Хедвиг решает, что письмо готово, как вдруг дверь открывается!
Это мама. Она несёт миску свежевыкопанной картошки. Грязные клубни с грохотом падают в раковину.
