Хедвиг и ночные жабы | страница 14
– Нужно что-то острое, – говорит он и выдвигает верхний ящик кухонного стола. Достаёт папин нож в красном чехле. Тот самый, который вчера брал с собой к Глюкману.
И вот тут-то это и случается – как раз, когда Стейк подносит лезвие к шоколадному шарику, чтобы разрезать его пополам. Хедвиг леденеет. Она вскакивает со стула.
– Фотик!
Она забыла фотоаппарат. Они оставили его в саду у Глюкмана.
Стейк вздрагивает.
– Чего? А, фотик. – Стейк пристыженно смотрит в стол. – Знаю, знаю, мне пришлось чем-то пожертвовать.
Увидев, как на крыльцо выскочил Глюкман, Стейк стал одной рукой натягивать брюки. Свободной оставалась только одна рука, которой можно было взять либо фотоаппарат, либо ножик. И Стейк схватил то, что лежало поближе.
– А потом я побежал. Он же был злой как чёрт!
Желудок Хедвиг сжимается от боли, внутри что-то колется, как будто осколки. На лбу проступает пот, голова идёт кругом. Хедвиг садится. Наверно, так чувствует себя человек, когда сильно, до смерти в чём-то раскаивается?
Нет. Тут что-то другое. Оно поднимается выше, подступает к горлу, медленно, но упрямо щекочет глотку и ползёт вверх, вверх. Шоколадные шарики. Она съела слишком много.
Хедвиг бросается к двери, но быстро поворачивает и выпрыгивает через окно. Папе Стейка так пока и не удалось открыть дверь. Но он поставил стулья по обе стороны окна, чтобы легче было влезать и вылезать.
Едва Хедвиг успевает приземлиться, как шарики выскакивают наружу. В траву выплёскивается коричневая жижа! Шлёп!
Хедвиг сразу полегчало. Она ложится на спину и наслаждается: живот потихоньку успокаивается и приходит в нормальное состояние. Облака плывут по небу, как пухлые белые корабли.
Несправедливо, что некоторым в этой жизни позволено быть облаками, тогда как другие обречены быть девочками, потерявшими мамин фотоаппарат.
Хедвиг встаёт на ватных ногах и залезает обратно в дом.
– Можешь пойти со мной к Глюкману и проверить, там ли фотик? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает Стейк и, собрав со стола пальцем кокосовую стружку, суёт палец в рот.
– Что?
– Нет, я сказал.
– Ну пожалуйста, я ведь даже разрешения у мамы не спросила!
– Нет.
Из уголков глаз выглядывают слёзы.
– Почему?
Стейк кладёт голову на стол и вздыхает.
– Потому что это бессмысленно.
– Бессмысленно?
– Я уже там был. Сегодня ночью. Его нет.
Стейк встаёт и подходит к Хедвиг с тарелкой. Сочувственно опускает ей руку на плечо.
– Держи, твоя половинка.
Хедвиг передёргивает.
– Меня стошнило.
