В столовой я осмотрелся, взял поднос и набрал себе уже почти ужин. В конце дневной смены в столовой народу мало. У буфета сидят молодые женщины конторского вида, с компотом и булочками и о чем то болтают. Уселся у окна приема грязной посуды, не особо скрываясь достал бутылку водки. Плеснул во взятый на раздаче стакан, махнул. И принялся за рассольник.
Я видел только неважное фото. Но сразу ее узнал. Она появилась из дверей кухни со шваброй. Протирая пол, подошла к столу и сказала:
— Приносить и распивать запрещено!
— Выпьешь со мой, а то одному как то не то?
Наряд на выход я продумал тщательно. Дядькины кроссовки из кожзама, брюки от парадки, дорогая футболка. Женщина напротив меня видит перед собой явного дембеля, недурака выпить и вообще. А я видел перед собой ещё не очень опустившуюся, но явно поддающую бабу, которая совсем не прочь выпить на халяву. Сильно за сорок, в общем то, совсем не страшную. Она сходила, принесла стакан. Я плеснул ей.
— Я — Коля.
— Я Тома, давно отслужил?
— Две недели, со знакомством?
Мы выпили, запили моим компотом. Я разлил по новой.
— А чего к нам устраиваешься, а не на стройку?
— Там строгости сплошные, подписки. Мне в армии хватило.
— Это да, здесь проще. Общага опять же…
Мы ещё раз опрокинули.
— Кстати, не посоветуешь, у кого переночевать можно?
— А сейчас ты где?
— В воинской части. Земляк приютил. Но у них в пол- шестого подъем…
Она засмеялась, ей захорошело.
— Хочешь, у меня перекантуйся.
— Муж не убьёт? — я разлил ещё по полтиннику. Но выпить мы не успели. Из двери кухни появилась дородная мадам в белом халате и заголосила:
— Тома! Давай быстро, варочный! И закончим на сегодня.
Она легко махнула, и, не запивая, сказала:
— Жди меня у проходной, я через полчасика приду.
Ночью мне все же удалось ее расшевелить. Так что уснула она довольная, затраханная, с мужиком в обнимку. Утром я вставать отказался. Заявил, что два года скакал с койки, буду спать. Она засмеялась:
— Спи, страдалец. И, это, Коль, не забывай меня. Забегай на огонёк. Ключ положишь под коврик.
До работы ей пешком минут десять. Я валялся в постели полчаса. А потом приступил к тому, ради чего все затеял.
Только тщательного обыска, что я планировал, не понадобилось. То, что мне было нужно лежало в глубокой суповой тарелке, стоящей на подоконнике. Вместе с какими то заколками, сломанными бигуди и бижутерией, мелкими шурупами, проволочками, и ещё каким то мусором.
Я закурил, сел у стола и ещё раз огляделся. Бедно обставленная комната семейного заводского общежития. Это такой двухэтажный деревянный барак, с коридорной системой, кухней, душем и сортиром на этаже. Она живет одна. По обстановке видно, что деньги здесь не задерживаются, но ещё не днище. Куча пустых бутылок в углу. Сообразил, что мне повезло. Думаю, к ней частенько забегают мужики на огонёк. Докурил, сунул в карман то, за чем приходил, и ушёл.
