Всю операцию я спланировал на между десятью, и двенадцатью, из за деревенских собак во дворах. В это время по улицам села еще нет-нет да и ходят люди. И собаки не обращают внимания. А глубокой ночью мое передвижение можно было отследить по собачьему лаю.
Утром бабушка ушла за хлебом. Это ежедневный ритуал. Тут не едят вчерашний хлеб. А тот хлеб, что в Питере и Москве считается белым — здесь называют серым. Здесь едят похожие на каравай хлебы, стоимостью пятьдесят копеек. Страшно вкусные. Их привозят утром, и все сельские бабки собираются возле магазина.
Я пересчитал деньги. Три пачки сторублевок. Две пачки полтинников. Две четвертаков. Две десяток. Пять пачек пятерок. Пачка трешников и пачка рублей. Почти пятьдесят тысяч.
Аккуратно выложил пачками под дном сумки. Оставил себе пока пачку трешек. Да и ту прибрал, чтоб не светилась.
А потом пошел и навалил курицам с утками корму. Сходил посмотрел лодку, дно еще не просохло, хотя жара стоит уже совершенно невыносимая. Заодно искупался и переплыл реку. Она здесь широкая, метров сто пятьдесят.
Жизнь на селе наполнена непрерывным трудом. Ты вроде бы и ничего не делаешь, но все время что то подправляешь, наливаешь воды, носишь и прочее. С другой стороны, меня несколько отпустило. И я только спустя несколько дней понял, что с момента попадания находился в непрерывном и жестком стрессе.
Да и то, вдруг оказаться в совершенно пустом информационном поле… Я не задумывался об этом, но сейчас осознал, что мне не хватает смартфона, чтоб получить ответ на любой вопрос, что возникает. От даты и времени, до расписания поездов и автобусов. С удивлением сообразил, что несколько лет до своего попадания не держал в руках газету.
И это не говоря о внезапном и катастрофическом ухудшении бытовых условий. Один только бритвенный станок с лезвием «Спутник»- это что-то. А еще я несколько раз поймал себя на том, что оглядываюсь, в поисках мобильника. Позвонить в «Декатлон», что б привезли шуруповерт.
Тем не менее, мысли потекли спокойнее и конструктивно. В прошлой жизни я, после армии, восстановился в Обнинском филиале МИФИ, где учился до призыва.
На первом курсе я, оказавшись вдали от дома, откровенно пустился в отрыв. Запустил весеннюю сессию. Деканат отнесся ко мне вполне по человечески, позволил до следующей зимней сессии сдать хвосты. Но я понадеялся на авось. Декан сказал — ступай служить, может, мозги на место встанут. После армии возьмем на второй курс, если надумаешь. В прошлой жизни я надумал.
