— Этот человек невиновен, Эгеньо!
— Храм опустел.
Голос Рене, а это был голос Рене, возразил:
— Храм опустил, но в этом нет ни его вины, ни твоей! Жрец не выполнил ритуал, он торопился убить, а не завершить церемонию. Воры воспользовались этим и проникли в храм. Но жрец покарал сам себя и свое племя, потому что потом умерли все!
— Ты прав, но храм пуст!
Столько муки прозвучала в голосе Каменного Бога, что Контанель невольно пожалел его, ограбленного давным-давно, оставшегося не у дел. Должно быть, для Эгеньо сокровища были не просто кучей золота и драгоценностей, а чем-то большим.
— Ничего, что храм пуст, Эгеньо, для тебя найдется другая служба! Тот, кто старше тебя, зовет!
Сам собой запылал костер, и позади него появился силуэт… Контику не дали всмотреться: Черт навалиться на плечи всей тяжестью, и господин де Эй вынужден был уткнуться носом в землю.
Загремел гром, еще раз, Потом раздался звук настолько страшный, что Контанель уже рад был бы вообще забиться в какую-нибудь щель, только бы не слышать.
Это пытка длилась минут десять, но Танику показалось вечностью. Он почти оглох и потому не сразу понял, что его зовут:
— Вставай, юный искатель сокровищ!
Нель открыл глаза и только теперь уразумел, что Черт давным-давно соскочил со своего насеста, потому что тяжести на плечах уже и не было. Пес стоял рядом со своим хозяином, радостно виляя хвостом, а на шее Рене висела Матильда и дарила господину де Спеле второй десяток поцелуев. Каждый поцелуй Черт отмечала новым взмахом хвоста.
— Вставай! — успел повторить Рене в промежутках между знаками признательности.
Контанель сел и попытался развязать веревку на ногах, но ему это не удалось.
— Тильда, у тебя ножа нет?
Матильда радостно ахнула, оставила господина де Спеле и метнулась к Нелю. Тот отпрянул, но Матильда нежно прижала его груди, («Как это я ее с лестницы стянул?» — сам себе удивился Контик) и заворковала:
— Господин Рене, господин де Эй такой мужественный…
— Разве? — удивился де Спеле.
— Он просто герой! Он меня спас!
Господин де Спеле отстранил Матильду и внимательно поглядел на изрядно смущенного Контанеля.
— Ты зачем мой приказ нарушил? Хорошо, Черт завыл вовремя… — он вдруг замолчал и уставился на веревку, потом промолвил невпопад: — Говоришь, Черт блох напустил? Блохи!.. — в этом месте Рене перешел на иностранный язык, но по выражению его лица можно было догадываться о смысле изреченного. — Арзауд! — наконец завершил свою мысль Рене. — Арзауд заставил тебя выставить этот дурацкий ключ, и он же тебя заарканил. Эгеньо был приставлен стражем к храму, но жрец не успел прочитать последнее заклинание, и сторож оставался недвижимым. Тот негодяй, который был спутником твоего предка, что-то знал об этом и остерегался читать надпись на ключе в окрестностях храма. Арзауд решил тебя извести, о чем я господина де Эй и поздравляю. Призрак щелкнул пальцами, и веревка упала с ног Контанеля.
