Господин де Минюи, по-видимому, проникся к решительной деве не меньшей боязнью чем к призраку, поэтому сорвался с места в рысь.
— Рене, у этого бездельника нет мыла, сожрал он его, что ли, с голоду, — пожаловалась Матильда и выжидательно уставилась на де Спеле.
— Понимаю, Тильда, сейчас принесу, — заверил призрак, с улыбкой намереваясь тотчас же отправиться в какую-нибудь косметическую лавку, но Матильда его остановила:
— Погодите! Значит так: туалетное мыло берите только у королевского поставщика, а то еще из бешеных собак подсунуть. Еще прихватите соды, духов, пудры, белил, румян, помады…
— Хорошо! — и призрак исчез.
Шарль еще не успел наполнить лохань, как де Спеле появился с большой сумкой.
— Из лучшей бани Стамбула!
— Языческие снадобья! — взвизгнула с отвращением Матильда.
— Естественно, ибо язычники в этом далеко опередили христиан. А вот еще: сурьма, хна, розовое масло… — распахнул пошире сумку де Спеле. — Одеяло госпожи Дебдорой, кстати, пользуется только турецкими снадобьями.
Отказываться не имело смысла, Матильда отобрала у призрака сумку с косметикой и помчалась на кухню. Она собиралась помыть вампиру голову и потереть спину. «За двадцать лет на нем такого наросло, что сам не отдерет». Но Шарль пригрозил утопиться в лохани, если Матильда переступит порог кухни. Порог Тильда не переступила, но процессом мытья руководила из-за двери.
Контанель вымылся без всяких затруднений, но и без удовольствия: «Это что за жизнь теперь наступает — каждый день купаться, да?»
— Та-ак… — Матильда подступила к призраку.
Де Спеле сперва несколько растерялся, покорно отправился на кухню и, не раздеваясь, бултыхнулся в котел с кипятком.
— Вы что это мне наделали?! — заорала Матильда, вбегая следом. — Это же сколько воды испортили!
Действительно, котел был огромен — не иначе, как в нем варили суп из целого быка для полусотни едоков.
В котле окутанный паром скелет деловито тер щеткой голый череп.
— Вы это бросьте! — заорала Матильда. — Я ваши штучки знаю! Никакого уважения, думаете, легко столько воды натаскать? У парней кровавые мозоли на ладонях!
— Тильда, прости, я пошутил. — Де Спеле в обычном облике уже стоял рядом. — Вода чистая, взгляни. А я совсем сухой.
— Ладно, где вас только воспитывали, — вздохнула Матильда. — На стирку эту воду пущу.
Господин де Спеле гордо заявил, что лично у него стирать ничего не полагается. Контанель и Матильда сносили только по одной паре белья, но все носильное, постельное и столовое белье господина де Минюи было в плачевном состоянии.
