Я перевожу взгляд с одного правителя на другого, чувствуя, что внутри все скручивается в узел, как бывает всегда, когда рядом Малина. Она не скрывает своей ненависти с тех пор, как Мидас привез меня в Хайбелл. Поначалу я ее за это не винила.
Наконец Мидас склоняет голову, словно отдавая ей эту победу.
– Ты слышала царицу, – говорит он Полли, махнув рукой наложнице. – Твое присутствие бестактно. Уходи.
Полли не нужно повторять дважды. Она поворачивается и спешно покидает библиотеку, не задержавшись даже для того, чтобы оставить кувшин с вином.
Теперь, избавившись от Полли, Малина смотрит на меня. Она удостаивает меня таким холодным взглядом, что он мог бы посостязаться с нашими зимами. А это о чем-то говорит, потому что однажды случилась метель, которая длилась двадцать семь дней.
– Не стоит оставлять свою блестящую игрушку во время военных собраний, супруг, – уничтожая меня взглядом, говорит царица Малина.
Я поджимаю губы, заставляя себя молчать.
Она вновь поворачивается к супругу, не обращая внимания на остальных мужчин в комнате.
– Могу я с тобой поговорить?
В его взгляде мелькает раздражение, но она явно не собирается уходить без разговора.
– Прошу меня извинить, – говорит Мидас мужчинам, после чего поворачивается и выходит из комнаты, а царица следует за ним.
Король Фульк хлопает Мидаса по спине, когда тот проходит мимо него.
– Ох уж эти женщины, да, Мидас? – говорит он, снисходительно хохотнув.
Царица стискивает юбку платья, но хранит молчание, и супруги выходят из комнаты, чтобы поговорить в коридоре.
А вот и мой шанс. Не собираюсь я здесь торчать и давать Фульку шанс надо мной издеваться. Я тихонько поворачиваюсь и быстро выхожу из комнаты, проскальзываю через арку и несусь по темному коридору.
– Куда она пошла?
Недовольно брошенные Фульком слова лишь вынуждают меня ускорить шаг. Однако я круглая дура, потому что, спеша убраться из библиотеки, направилась к ближайшей арке, а это значит, что путь мой ведет в атриум, а не в личные покои. Что ж, могу спрятаться там, пока не вернется Мидас или не уйдет Фульк.
Оказавшись в атриуме, я с успокоением вздыхаю, проходя через арку, навстречу решеткам моего заключения в большом тусклом пространстве.
Бегло поглядев наверх, вижу, что сегодня потолок купола полностью покрыт снегом – как я и предугадывала, – отчего кажется, будто зал стал еще меньше. Все окна придавлены леденящим сумрачным светом, от которого не проходят спазмы в животе. Я надеялась хотя бы краешком глаза увидеть небо, вот только не повезло.
