— Спасибо тебе.
— Проехали, — хмурится тот.
— Может, тебе хоть берлогу получше найти?
— Вали уже. Берлога как берлога.
Смеюсь и закрываю за собой дверь. В поселке заняться особенно нечем. Иду в местный бар. Цены там, конечно, кусачие, ориентированные на то, чтобы побольше стрясти с лопуха-туриста. Но другого в округе нет. А мне действительно надо выпить.
Достаю телефон. Набираю «Привет. Как ты?», но, подумав, стираю. Не потому, что боюсь гнева Акая, если телефон Саны попадет в его лапы. Мне похрен на его ревность. Но я прекрасно понимаю, что прямо сейчас это не похрен ей. Вряд ли Сане хватит сил пережить разборки с Акаем. Пусть немного отойдет, после похорон. А там… Я заберу ее. Просто заберу. Потому что она моя. Моя девочка из снов. Моя женщина. Моя половинка, с которой нас вот уже сколько раз сталкивала судьба. Я не могу ошибаться. О, нет… Все сходится. И этот шепот… Я его ни с чем не спутаю. Это была она. Всегда она. Моя девочка. Знает ли она, что моя? Помнит ли?
Засовываю телефон в карман, поднимаю взгляд и натыкаюсь… Да ну на хрен! Акай сидит ко мне лицом в компании Янара. Или, правильнее сказать, Моники. Потому как на той — парик, макияж и женская одежда. Колготки там, юбка, все дела. Не знаю, кто из них выглядит хуже — отец или сын. Акай такой зеленый, что, может, ему бы тоже не помешал макияж.
Какого черта он здесь? Почему не с Саной? Соскальзываю взглядом ниже. Ну, собственно, похоже, старый хрен решил залить горе водкой. И компанию какую выбрал… Надо же.
— Иса! Сукин сын… — закашливается Акай. — Наконец ты мне подвернулся. Ну, что застыл? Давай, греби сюда.
Туристы за соседними столиками бросают на меня полные любопытства взгляды и, тут же потеряв всякий интерес, возвращаются к Монике. Ну, собственно, я даже не спорю, что она гораздо более интересный объект для наблюдений.
— Привет, красотка.
И что теперь? Пожать ей руку, как мужику? Я не знаю правил этикета, принятых среди трансвеститов, и не хочу никого обидеть. Пока я размышляю, как быть, из-за стола тяжело поднимается Акай. Хватает мою руку и ставшим уже привычным движением прижимает к своей медвежьей груди.
— Ты знаешь, что это он спас мою задницу? Знаешь? — обращается Акай к Монике. — Ну, чертяка… Сначала Петьку, потом меня.
Его благодарности вызывают во мне довольно противоречивые чувства. Да и какого хрена? Они мне не нужны! Сажусь на предложенный стул и перевожу тему в надежде хоть что-то узнать о Сане.
