— Побудем вместе, пока щегол за деньгами съездит, — заявил Матвей.
От волнения у Василисы перехватило дыхание.
— Эй, мы так не договаривались! — пискнул Глеб.
— Антоха! — Матвей выразительно посмотрел на своего спутника.
В ответ тот глянул на него с вопросом, обращенным к самому себе. Дескать, а должен ли я что-то для кого-то делать? Но заминка эта длилась не более мгновения. Антоха повел плечами, как будто разминая их перед ударом, и пошел на Глеба. Тот испугался и нырнул в машину.
Василиса еще только закрывала за собой дверцу, когда он сорвал «Порше» с места. Девушка стояла на обочине и в замешательстве смотрела на разгоняющуюся машину. Вот и думай, то ли Глеб ее бросил, то ли она сама не захотела ехать с ним. Матвей не держал ее за руку. Он всего лишь предложил ей остаться. Она это сделала. Добровольно.
Но ведь он мог схватить ее за волосы, попробуй она сесть в машину к Глебу. Василиса осторожно посмотрела на Матвея. Парень беззлобно улыбался, излучал спокойное самодовольство. Жесткий он, но не жестокий. Нет, не стал бы он хватать ее за волосы. Наверное.
Он смотрел на нее, как художник на свою натурщицу, помогал раздеваться. Матвей снимал с нее одежду лишь мысленно, исключительно во славу высокого искусства. Правда, почувствовала она себя голой натурально, если покраснела, то не только от стыда, но и от тайного удовольствия.
Еще Василиса испытывала желание провалиться сквозь землю. Матвей одним только своим присутствием разжигал в ней женщину, от которой нужно было бежать как от огня.
— А ты красивая, — сказал он.
— Иди ты!.. — В ее голосе было больше кокетства и жеманности, чем возмущения и негодования.
Василиса скривилась от неприязни к самой себе.
— Куда поедем? — спросил Матвей и глянул влево, затем вправо.
С одной стороны машины надвигаются, в другую удаляются. Шумно, беспокойно. Даже тревожно.
— А как же Глеб? — осведомилась она.
— Ты думаешь, это чмо сюда приедет? — полюбопытствовал он и поморщился.
— Почему это не приедет? А как же я?
— Он тебе что-нибудь сказал на прощание? Жди меня, и я вернусь?… Антоха, ты слышал?
— Сбежал, как крыса, — презрительно бросил коренастый парень.
Увы, но Глеб действительно ничего не сказал, уезжая. А мог бы и словом Василису приободрить.
— За штуку зелени тебя продал. — Матвей смотрел на нее с улыбкой, вежливо предлагал принять суровую правду жизни.
Глеб только казался хорошим мальчиком, а как только припекло, превратился в жалкое ничтожество.
