Свободной рукой бедняга ощупал рану на затылке. Крови он потерял порядочно, свидетельством тому служила липкая красная лужа на полу. Дело дрянь. Но жалеть себя не стоило – и Хик-Хик поднял кочергу чуть выше, угрожая чудовищу. Через некоторое время вытянутая вверх рука стала побаливать. По большому счету защищаться от гриба смысла не имело: ночью монстру ничто не мешало его убить, но он остался жив. В этом заключался какой-то смысл. Хик-Хик медленно, очень медленно и осторожно, опустил кочергу, на что чудовище никак не отреагировало. В углублении стены, служившем полкой, хозяин кауны увидел кисет, достал табак и бумагу и скрутил папиросу. Ему хотелось обдумать происходящее, он устроился на матрасе и закурил, не сводя глаз с монстра, который тоже его рассматривал.
Желтая жидкость, сочившаяся из раненого глаза, запеклась, вокруг ножа образовалась гноящаяся корка. Второй глаз не пострадал и смотрел прямо на Хик-Хика. Черная точка зрачка плавала в янтарном озерце жидкости. Этот желтый глаз, по форме напоминавший орех, был отвратителен. Он не имел век, и это было самое неприятное. Хик-Хик вздрогнул от омерзения, потушил папиросу и растоптал окурок. А когда дым улетучился, заметил, что запах табака сменился крепким, дурманящим ароматом леса. Ему показалось, что дело не только в обонянии: в воздухе что-то вибрировало и разливалось – описать свои ощущения лучше он не мог.
С величайшей осторожностью Хик-Хик приблизился к грибу, чтобы рассмотреть его получше в полумраке пещеры, и даже осмелился провести кончиком указательного пальца по цилиндрическому туловищу. Монстр не противился и казался безразличным, поэтому страх постепенно отступал.
Когда первый испуг прошел, ужас сменился любопытством. По всей видимости, удар ножом в голову чудовища и вызвал это странное явление – монстр вылез из земли. Помня об этом, Хик-Хик стал ощупывать пришельца, который был выше его почти на целую голову, если не больше. Перед ним стоял настоящий лесной великан, нижняя часть его тела скрывалась в земле, пока он не оторвался от своей грибницы. Особой красотой великан, по правде сказать, не отличался. У него было несколько рук и ног, если только можно так назвать конечности, торчащие из туловища. Они разветвлялись на множество пальцев-корешков, которые, в свою очередь, тоже раздваивались, и так до бесконечности. Из одного пальца вырастал другой, а из другого третий, их образовывались целые сотни, а на концах этих пальчиков, сотканных из грибной плоти, торчали острые шипы. В нижней части цилиндрического туловища не наблюдалось никаких половых органов, ягодиц и анального отверстия тоже не было видно. Дальше начинались ноги, сплетенные из корней. Правая представляла собой плотную связку тонких пальцев-корешков, а место левой занимали три толстых корня, образующие треногу. Возможно, эта незначительная деталь и вызывала у наблюдателя наибольшее изумление, она делала чудовище существом, лишенным симметрии, а человеческий разум не приемлет асимметричности.
