33 отеля, или Здравствуй, красивая жизнь! | страница 26

Как дверь открыта?! А где Копейка? Она же выскочит и опять попадет к собакам!

Я закричала, заплакала даже, горничная стала метаться по двору, ничего не нашла, горестно вернулась. Я уже держала Копейку на руках. Она, бедная, испугалась пылесоса и сидела под кроватью в уголку.

С этого момента горничная зауважала Копейку. И сказала, что идет на новоселье. Ее сестра построила дом. И, может быть, им понадобится кошка.

Вскоре я уехала.

К. через неделю вернулась в Москву и доложила, что Тряпочку принесли на новоселье в тот дом, а там были гости, еще одна сестра из большого города, из Мумбаи, с семьей. И ее маленькая дочь как взяла Тряпочку на руки, так больше никому не отдала. И все знают, что котенка зовут Пенни (Копейка), но та семья ее увезла и назвала по-другому. Почему это копейка, пенни? Такая красавица! Живот белый и кудрявый, глаза раскосые изумрудные, обведены, как у всех девушек Индии, черной тушью. Задние лапы длиннее передних, это так полагается, и она иногда сидит перед телевизором на корточках, как заяц, смотрит футбол, а передние лапки держит на груди. Хвост черный. На спине узор, как будто силуэт кота. Что-то немыслимое.

А я выздоровела моментально, как только взяла ее в руки, – тогда, на той пыльной площадке перед отелем.

Как же она не хотела никаких празднований и чествований.

– Нет, нет, только не это, – повторяла она, приводя тысячу аргументов, почему это не стоит делать ни в коем случае.

Во-первых, она терпеть не может никаких тостов, подарков, вообще быть в центре внимания. За столько лет пора было бы ему с этим смириться. Во-вторых, пресса. Им так счастливо удавалось весь год скрываться от всех этих настырных гиен с фотоаппаратами. Они ни разу нигде вместе не засветились. И что же теперь? Все усилия насмарку? В-третьих, почему Ritz? Если ему так приспичило праздновать ее пятидесятилетие (просто мороз по коже от этой цифры!), неужели нельзя выбрать другое место, потише, поспокойнее? Посидели, выпили, задули свечки и домой. Ее бы вполне устроил такой вариант.

Он плеснул ей в бокал джин, медленно добавил тоник и лед – всё как она любит. По его отработанным жестам сразу понятно, что обряд этот он может осуществить даже с завязанными глазами.

– Спасибо, дорогой! – сказала она, беря ледяной бокал из его рук. – И потом, ты разве ты не понимаешь, как это ужасно звучит? Не понимаю, зачем давать повод, чтобы нас обвинили в бестактности?