— Тебе?
— Если будет такова ваша воля, — он согнул голову. — Но… коль позволите…
— Говори уже, — сегодня Верховного как никогда прежде раздражала и возня эта, и недоговорки. — Кого возвысить?
— Младший жрец Мекатл, — сказал он. — Он служит вам давно. И верен искренне.
— Мне?
— Вам. И истинной вере.
— А сумеет? — вино согревало изнутри, а под ноги Нинус подложил горячие камни, обернутые шерстяным одеялом.
— Он готов пробовать. И не убоится крови.
На словах многие крови не боялись, но почему-то в день последнего Солнцестояния на вершину пирамиды поднялись лишь трое. И отнюдь не доброй волей.
— Что ж. Пусть приходит. Завтра посмотрим.
Верховный попытался вспомнить, как выглядит этот Мекатл, но был вынужден признать, что, то ли собственная память его стала слаба, то ли жрецов было слишком уж много, но никого-то подходящего на ум не приходило.
— Он будет счастлив.
— Рад, — Верховный посмотрел на помощника, который не спешил уходить. — Что еще?
— Старший среди магов нижайше просит о встрече. И о продолжении вашей беседы, — Нинус смолк ненадолго. — У них хорошие целители. Лучше наших. Возможно, вам стоит откликнуться на просьбу.
В другой раз Верховный подумал бы.
В другой раз.
Но кости ныли, нудно, неприятно, и каждое движение давалось с трудом.
— Пусть. Прибудет. И целитель тоже. Если я им и вправду нужен.
— Не только им, — Нинус поцеловал край плаща. — Вы нужны всем. Поверьте.
Хотелось. Но не получалось.
Маг прибыл в сопровождении еще одного мага, неимоверно худого, будто источенного болезнью. Лицо его с бледной ровной кожей и лихорадочным румянцем приковывало взгляд необычностью черт. И Верховный не отказал себе в удовольствии рассмотреть его.
Сам же маг глядел под ноги.
И движения его были скупы, нервозны. От пальцев исходил холод, однако это вовсе не было неприятно. Напротив, этот, рожденный чужим прикосновением холод заставил отступить иной.
— Сердце слабое, — сказал маг будто в сторону. — Организм изношен. Плохо.
— Насколько?
Ирграм слегка нахмурился, и Верховному стало интересно, чем же вызвано это недовольство. Изношенностью его, Верховного, тела или же надеждами, которые маги явно связывали с ним. И теперь рисковали.
— Справимся. Понадобится лечение. Ежедневное. Нормальное. Здесь укрепляющими настойками уже не обойтись. И условия, — маг все-таки позволил посмотреть в глаза Верховного, и тот поразился, до чего ясные яркие у того глаза. — Хорошее питание. Правильное. Тепло. Здесь прохладно, а вы легко одеты.
