– Слышишь ли, батюшка, какую нам милость явила Царица Небесная?
И угодник Божий весь так и просветлел, так и сиял от восторга.
– А убогий-то Серафим, – продолжал батюшка, – Серафим-то убогий и умолил Матерь-то Божию о сиротах своих, батюшка. И просил, чтобы все, все в Серафимовской-то пустыне спаслись бы сиротки, батюшка. И обещала Матерь Божия убогому Серафиму сию неизреченную радость, батюшка».
Так вот, вот что соблазняло Саровских монахов. Почему же соблазняло сие? И каков был внутренний смысл и основание этого соблазна?
Каждый человек другого мерит на свой аршин. Люди, наблюдая жизнь постороннего человека, почти всегда судят его не за те или иные поступки, а за те внутренние побуждения, которые они за ними предполагают, а предположения этих внутренних движений зависят от того, на что мы способны сами.
Человеку, который полон самолюбия, всегда будет казаться, что и другой делает все, побуждаемый самолюбием. Человек, порабощенный страстями, будет всегда думать, что действиями другого человека руководят грязные страсти. И так всегда и во всем.
Вот именно эта аршинная мерка, примененная к непостижимейшим, благодатнейшим отношениям, и была причиной соблазна.
Ведь судили те, кто не стоял на камне тысячу ночей, ведь судили те, которые не питались три года сниткой, судили те, которые сорок лет не подвизались, как преподобный Серафим, в затворе и молчании. Как же, по немощи человеческой, было им не соблазниться от этих странных и непонятных отношений?
Вот когда преподобный Серафим прославлен, когда вся его жизнь освещена солнцем правды, тогда для нас легче понять, в чем здесь дело. А дело здесь вот в чем: Дивеевские сестры в преподобном Серафиме видели воплощенным в живой действительности то, о чем тоскует, к чему стремится человеческая душа. Они, через него, ощутили истинный дух Божией Матери, они нашли то, к чему рвется из грешной мирской жизни человеческая душа, где она не находит удовлетворения и только опаливает крылья свои, летит, как на огонь, на призрак истины и вместо истины находит обман и разочарование.
Здесь они получили лучшее, что есть в жизни. То, что лишь мелькнет в миру, вдруг здесь, очищенное, просветленное, дающее полное удовлетворение человеческой душе, стало перед ними воочию, и естественно, что они всем сердцем отдались этому. Отсюда их необычайная, благоговейнейшая любовь к преподобному Серафиму.
Аон? Почему он так радостно принимал их к себе? Да потому, что их душа открывалась ему, он, прозорливый, не мог же не видеть, какое у них сердце, как они на него смотрят, что они от него ждут. И естественно, что он отдавал им то, что не могли, не хотели принять саровские монахи. Вот почему создались такие отношения, вот почему благословила их Пречистая Матерь Божия.
