В тот момент, когда шпага во второй раз хлестнула Тома промеж ног, он заплакал.
Я видел, как всё это происходило. Я сидел возле трактира, у костра, разведённого среди камней, одним глазом читая записки учителя, а другим – наблюдая за тренировкой Тома.
Поскольку теперь мы были сопровождающими Миэтты – или, как называл её весь мир, Генриетты Английской, герцогини Орлеанской, – лорд Эшкомб придумал нам новые личности, достойные её круга.
– Ты будешь изображать дворянина, – говорил мне лорд Эшкомб, пока слуги герцогини носили багаж к каретам, предназначенным доставить нас в Дувр. – Очевидно, что миссия ваша опасна. Поэтому я хочу, чтобы ты носил шпагу.
Я распахнул глаза.
– Но я ученик. Мне нельзя шпагу.
– Меня не волнуют правила гильдии Аптекарей. Отныне ты будешь делать то, что велю тебе я. А я говорю, что у тебя должна быть шпага. В Париже запрещено носить оружие всем, кроме солдат и дворян, а на солдата ты не похож. Итак, поздравляю: теперь ты барон Чиллингем.
Я моргнул.
– Но… Ведь барон Чиллингем – это вы?
– Уже нет. Прошедшим летом умер мой отец, так что я стал маркизом. Баронский титул перешёл к моему внуку. Он всего на пару лет моложе тебя, и его тоже зовут Кристофер. Это будет отличная маскировка. Ты – Кристофер Эшкомб, внук одного из ближайших соратников короля.
Я не знал, что и думать.
– А если кто-то поймёт, что я самозванец?
– Это Франция. Большинство там даже не слышало о Чиллингемах. А те, кто слышал, знают меня, а не моего внука. Ты в безопасности. Однако придётся держаться как подобает дворянину.
– И как это?
– Просто веди себя так, словно весь мир принадлежит тебе. – Эшкомб кивнул на Тома, помогавшего загружать кареты. – Он твой личный телохранитель, потому носит твои цвета. Но главное: ему тоже не возбраняется иметь оружие. Я отправлю с вами моего старого наставника, чтобы он по пути немного обучил Тома, и тот не выглядел бы с клинком полным идиотом.
От всего этого у меня голова шла кругом. Что до Тома – несмотря на его гордое заявление о службе королю, он отнюдь не горел желанием отправляться в поездку. Той ночью он пришёл ко мне, заламывая руки. Я как раз вынул Бриджит из клетки, чтобы покормить её.
– Что я наделал? Что я наделал?
– Всё с нами будет хорошо, – заверил я Тома, хотя моё собственное сердце трепетало как крылья голубки.
