Стук в парадную дверь заставил меня подпрыгнуть. На миг подумалось: это люди, напавшие на учителя, пришли докончить дело. Впрочем, маловероятно, что они стали бы стучать.
Я повернулся на стуле, прижав пальцем страницу книги, которую дал мне учитель. Ставни по-прежнему были закрыты, и дверь заперта. Я ждал.
Снова стук. Потом голос:
– Кристофер! Ты там? Пусти меня.
Я открыл дверь. Том стоял на пороге, сгорбившись и пытаясь полой плаща прикрыть от дождя свёрток из шерстяной ткани. Я настолько увлёкся чтением, что потерял чувство времени. Было ещё темно, серело мрачное пасмурное небо, но ночь давно закончилась.
Том прошёл мимо меня, стремясь в тепло лавки.
– Ну наконец-то!
– Который час? – спросил я.
– Не знаю. Восемь. Может, девять. Крик шести часов был давным-давно. – Он вздрогнул. – Тьфу! Ненавижу холод. – Том встряхнул плащ, и по полу раскатились ледяные шарики.
– Это град? – сказал я. – Уже почти июнь.
– Это знамение. – Том подошёл к камину, где горело одинокое бревно. Он положил свой свёрток на стол и поднёс руки к огню. – Вчера было ещё одно убийство.
– Знаю.
Я рассказал Тому о визите Стабба и о том, как учитель вернулся поздно ночью, раненый.
Глаза Тома расширились.
– Это культ?
– Он не сказал мне, – отозвался я. – Но вряд ли это были обычные грабители. Он пришёл обожжённый.
Том вздрогнул и осенил себя крестом.
– В городе становится совсем скверно.
Вероятно, он был прав. Град в конце мая казался предзнаменованием. Хотя мне хотелось бы, чтобы божьи предупреждения выглядели немного понятнее. Неужели Всевышнему так сложно написать на облаках: «ХВАТИТ ВОРОВАТЬ СЛАДКИЕ БУЛОЧКИ»? Ну, или что-нибудь в этом роде…
